Роман Арефкин - Арон Гирш. Утерянный исток

Чжан-Оу не сомневался в проводниках из деревни Лайя, в конце-концов, он сам ни разу не был в тех местах и предпочитал думать, что тамошние проводники ни чуть не хуже его самого. Однако, он знал, что за названными Ризом горами находится уже совсем другая территория, неподвластная королевству Бутан, независимая от китайского Тибета и существующая на правах полнейшей автономии. Карликовое государство называлось Бурпа, и бывалый Чжан-Оу не согласился бы за все деньги мира пересечь границы тамошних владений. Но проводник понял, что его опасения совершенно не интересовали путников, мужчины имели своё собственное мнение и цели, посему, Чжан-Оу предпочёл позволить неведению путников защитить их если не от неминуемой гибели, то хотя-бы от преждевременных мук волнений и тревог.

Перед въездом в Гелепху, Чжан-Оу остановился в постоялом дворе крошечной деревни на отшибе провинции Сарпанг. Путники не имели ничего против, чтобы переночевать не в кунге пикапа, а в более-менее привычных условиях. После делительного путешествия, Риз и Гвидо полностью пересмотрели свои прежние взгляды на систему ранжирования гостиниц. Теперь, если бы они были на то уполномочены, то они бы присуждали по пять звёзд каждому постоялому двору, который мог предложить своим посетителям чистую постель и крышу над головой, способную защитить от дождя. Постоялый двор на границе с Сарпанг заслуживал половину звезды, кроватей здесь не было, и спать предлагалось на импровизированных лежаках, сделанных из подручного материла. Но зато крыша была сработана на совесть и сверху ничего не лилось. Такая комната-номер была одной из всего двух номеров в небольшом глиняном здании, вторая комната была занята какой-то беременной женщиной, из местных, над которой постоянно кружили какие-то другие, уже старые женщины, очевидно местный вариант повитух.

Чжан-Оу, в виду отсутствия альтернативы, заявил, что будет ночевать в кабине пикапа, но Риз не позволил проводнику коротать ночь в машине, пригласив его переночевать в комнате. Это был уже не первый раз за время путешествия, когда Чжан-Оу удивлялся своеобразному радушию своих заказчиков. Обыкновенно клиенты не рассматривали проводника как равного им человека, наравне превозмогающего тяготы и лишения пути. Большинство клиентов относилось к старому проводнику как к необходимой части экипировки или оснащения для путешествия, взятого на прокат.

Риз и Гвидо делились с проводником пищей, если им доводилось перехватить чего вкусного. Чжан-Оу, взамен, раскрывал путникам некоторые свои хитрости, насколько это позволял здравый смысл и языковой барьер.

– Чжан-Оу, – Гвидо, каждый раз, начиная разговор с проводником, с усиленной артикуляцией произносил его имя, пытаясь избежать искажения сложных звуков, поскольку в пути мужчина уже успел усвоить, что тональные языки региона требуют в первую очередь правильной фонетики, а лишь потом, грамматики – я вот всё думал, а спросить стеснялся, …

Ризу, видя, что Гвидо пытался говорить с проводником, приходилось принимать на себя роль переводчика, поскольку Гвидо, в отличии от Чжан-Оу, вообще не владел английским, за исключением нескольких броских фразовых глаголов, выученных по кинофильмам.

– …как ты стал проводником? Зачем и почему? – видимо в последнюю ночь, понимая, что на утро проводник навсегда покинет их, Гвидо решил пооткровенничать – Откуда ты язык знаешь, европейский?

Поняв вопрос, Джан-Оу, растроганный откровенностью своих клиентов, хотел рассказать длинную и интересную историю, но в силу ограниченного словарного запаса и умения составлять только самые простые предложения, старый непалец передал суть своей истории в максимально сжатой форме.

– Его род издавна входил в касту Невари, – преводил Риз то, что пытался всеми силами, с лихим энтузиазмом, объяснить Джан-Оу – это одна из каст в кастовой системе Непала.

Гвидо кивал, давая понять, что идея ему ясна. В конце концов, за время своего длительного пути, и он и Риз, поднатаскались в теоретической социологии региона и могли теперь понимать базовые принципы, на котором строилось общество местных этносов.

– Невари, это такая особенная каста, к которой принадлежат люди, из более низких сословий, выбившиеся в Невари благодаря своим умениям и заслугами перед правителем. По мужской линии, предки Джан-Оу были военными, если я всё правильно понимаю.

– Да здесь сильно не напутаешь! – комментировал Гвидо – У нас та же история, что при «царе-горохе», что при «советах», что сейчас, если родился не в богатой семье, то военная служба единственный социальный лифт.

Риз продолжал переводить то, что говорил Джан-Оу:

– Невари особая каста ещё и потому, что она является мостом или переходом, по которому представители низов, такие как Шерпы, Таманги, Магары и другие, могут добиться статуса Чхетри или Такури.

– Ну-ну, – Гвидо запротестовал в шуточной форме – терминологию можно и опустить, я не думаю, что я запомню хотя бы пару из этих слов.

– Прадед нашего проводника, – излагал Риз уже на свой лад – будучи преданным слугой правителя, в своё время пристал к подпольному движению, которое боролось против экономического и правового доминирования со стороны Британии.

– Ого! – Гвидо посмотрел на старика, который бросал восторженные взгляды то на него, то на Риза – Так твой прадед революционером значит был.

– Его прадед принял участие в попытке свержения колониального администратора в Непале. – пояснил Риз – Но я не могу понять в котором году это было. С числами у него проблемы! Хотя, он говорит, что попытка восстания была неудачной, но спустя какое-то время, страна обрела независимость.

– Ну Непал то стал независимым от Британской короны в тысяча девятьсот двадцать третьем году, – Гвидо демонстрировал, как тщательно он проштудировал краеведческий справочник, который купил ещё в России – стало быть и дед нашего проводника чудил где-то в начале двадцатого века.

Риз оценил логику своего товарища.

– В общем, после провальной попытки восстания, участников повстанческого движения повесили, и лишь немногих помиловали. – пояснил Риз – Но Джан-Оу говорит, что его прадеда, в наказание, лишили статуса Невари и он оказался, как бы за пределом кастовой границы.

Гвидо удивило такое понятие, и он посмотрел на старика, который, без всяких слов, понял, о чём в данный момент думал лысый мужчина.

– Это как неприкасаемые в Индии? – спросил Гвидо у Риза, и тот переадресовал вопрос Джан-Оу.

Старик ответил, что в непальской кастовой системе не было монолитной кастовой группы неприкасаемых, как в Индии, зато были касты, такие как Ками, Дамаи и Сарки, которые по своей сути соответствовали неприкасаемым в Индии.