Роб Данн - Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков

В «космических» пробах Ланг обнаружила виды, родственные Escherichia coli и Enterobacter [61], а кроме того, еще одну разновидность фекальных бактерий, настолько слабо изученную даже в условиях Земли, что у нее до сих пор не было названия. Этот вид обозначался как «неклассифицированный [представитель] Rikenellaceae / S24–7». Но пробы с МКС не во всем похожи на пробы с наволочек или унитазных сидений. К примеру, в них меньше видов микробов, связанных со слюной, чем обнаруживается на подушках, и больше бактерий, связанных с кожей, чем можно найти в туалетах. В предыдущих исследованиях было установлено, что на космической станции весьма распространены микробы Bacillus subtilis , те самые, из-за которых плохо пахнут наши ноги. Ланг нашла их тоже, а вдобавок еще бактерий из рода Corynebacterium , ответственных за запах подмышек. Неудивительно, что типичный запах для МКС описывают, как смесь пластика, мусора и человеческого тела [62]. В земных условиях бактерии Corynebacterium преобладают в домах, где живут мужчины. В момент взятия проб население космической станции было целиком мужским, что помогает объяснить еще одно различие в микробном составе среды на МКС и в земных домах. А именно: на станции нашлось очень мало вагинальных микробов, преобладающих в микрофлоре женского влагалища, таких, например, как виды рода Lactobacillus . Легко объяснить этот факт отсутствием женщин на МКС во время взятия проб.

Можно сказать, что видовой состав микробов на космической станции был именно такой, какой мы ожидали бы найти в обычном земном доме, если полностью изолировать его от внешнего мира. Если вы будете поддерживать в своем жилище идеальный порядок и при этом держать плотно закрытыми все окна, двери и люки, у вас получится нечто похожее на МКС. Но это еще не все. Пробы, взятые в разных частях станции, оказались крайне похожими друг на друга. В них присутствовали одни и те же микробы. В этом отношении МКС напоминает первобытный дом, построенный из глины или листьев. В таких постройках, если сравнить их с современными домами, все виды встречаются повсюду. Есть только один нюанс. Сходство микробного населения во всех уголках традиционного дома, неважно, где он расположен — в Амазонии или в Намибии, объясняется абсолютным преобладанием бактерий из внешней среды. Эти виды находятся там повсеместно. А на МКС, как установила Ланг, сходство проб по видовому составу обусловлено доминированием человеческих бактерий, которые в отсутствие силы тяготения и других форм жизни равномерно распределяются по всему пространству станции. Если вы будете без устали чистить и мыть свой дом, вы добьетесь примерно такого же эффекта. Нечто подобное можно наблюдать в некоторых домах на Манхэттене. Когда мы и другие исследователи приступили к изучению таких квартир, мы столкнулись с одной проблемой. Связана она не с теми видами, которые присутствуют в доме, а с теми, которые в нем отсутствуют. Проблема эта возникла тогда, когда мы научились строить дома, почти лишенные всего живого (кроме бактерий, связанных с нашим собственным телом), и стали проводить в четырех стенах до 23 часов в сутки.

Илл. 3.2.Овалы обозначают различные местообитания, из которых были взяты пробы бактерий в домах г. Роли и на МКС. Чем больше овал, тем больше различий в видовом составе бактерий в отдельных пробах, взятых из одинаковых местообитаний. Чем ближе друг к другу расположены овалы, тем более сходен видовой состав их бактерий. В местообитаниях, расположенных ближе к нижнему краю рисунка, доминируют бактерии человеческого тела, в тех, что расположены в верхней части справа, — бактерии, связанные с пищей, а в тех, что находятся вверху слева, — бактерии из почвы и других естественных сред. (Рисунок Нила Мак-Коя.)

В 1800-е гг. мир содрогался в судорогах холеры. Первая пандемия началась в 1816 г. в Индии и перекинулась в Китай, где погибло более 100 000 человек. Вторая началась в 1829 г. и прокатилась по всей Европе. Она закончилась 30 лет спустя, унеся сотни тысяч жизней от России до Нью-Йорка. В 1854 г. холера опять перешла в наступление, теперь уже по всему миру, захватывая один город за другим. Люди погибали целыми семьями, их трупы вповалку загружали в похоронные дроги. Только в России от холеры умерло более миллиона человек. Многоквартирные дома, в которых еще недавно бурлила жизнь, превратились в пустые скорлупы. В некоторых городах в то время количество умерших превосходило число родившихся. Сценарий, когда численность населения поддерживается только за счет притока иммигрантов, экологи называют демографической ямой [63]. Города становились ямами, по сточным трубам которых стекали человеческие жизни.

В те времена распространение холеры связывали с миазмами. Согласно данной теории, инфекции, включая холеру, вызываются дурно пахнущим воздухом (миазмом), особенно ночным. Эта теория сейчас кажется смехотворной, но в ней есть и рациональное зерно. Она выражает идею, что неприятные запахи связаны с болезнями. Биологи-эволюционисты утверждают, что понимание взаимосвязи между зловонием и недугом имеет очень древние корни и закреплено в нашем бессознательном [64]. На протяжении долгой эволюционной истории избегание отвратительных запахов давало нашим предкам больше шансов на выживание [65]. Отталкивающий смрад падали уменьшает риск заражения гнилостными бактериями. Неприязнь к запаху испражнений защищает от заражения фекальными микробами. По-видимому, понятие миазмов настолько древнее, что стало почти врожденным. К сожалению, когда на земле появились большие города, корреляция между дурным запахом и болезнью перестала быть руководством к действию. Зловоние царило повсюду, но уехать за город, чтобы спастись от смрада, могли себе позволить только состоятельные люди.

Илл. 4.1.Воссоздание карты, на которой доктор Сноу отмечал локализацию смертных случаев от холеры в Сохо, Лондон, 1854. Каждый черный штрих обозначает смерть, а каждая буква «P» указывает расположение водозаборной колонки. С помощью этой карты Сноу демонстрировал, что по большей части умершие жили поблизости или пили воду из колодца на Брод-стрит. (Рисунок воспроизводит реконструкцию Джона Макензи [2010], сделанную на основе карты Джона Сноу [1854].)