Дениэл Либерман - Дофамин: самый нужный гормон. Как молекула управляет человеком

Жестокость может дать нам доминирование, но чтобы жестокость привела к успеху, она должна происходить от холодной цепочки контролирующего дофамина.

У некоторый людей больше активных дофаминовых цепочек, чем у других. Исследователи определили некоторые гены, которые способствуют развитию такого типа личности. Важно отметить, что повышенная активность дофамина может проявляться различными способами. Кто-то с высоким содержанием активных цепочек желания может быть импульсивным или его сложно удовлетворить, он ищет все большего. Вместо того, чтобы находиться в шумном ночном клубе, менее дофаминергическая личность предпочтет провести весь день в саду или пойти пораньше спать.

И наоборот, человек с высокой активностью контролирующего дофамина может быть холодным и расчетливым, грубым и скрывающим эмоции. Его антагонист будет теплым, дружелюбным человеком, который более заинтересован в обретении друзей, чем в одержании побед в соревнованиях. Мозг очень сложен и то, каким образом активность в одной цепочке отражается на поведении человека, зависит от активности и других цепочек, работающих вместе. В дополнение к этим примерам, дофаминергическая личность может проявляться и по-другому, и это мы будем рассматривать позже. Однако, у всех этих людей есть одна общая черта. Они все помешаны на том, чтобы сделать будущее более ценным, за счет лишения себя наслаждения от настоящего.

Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя, клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя, наперекор вселенной

И маловерным отпусти их грех…

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: «Иди!»…

Тогда весь мир ты примешь, как владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

— Редьярд Киплинг (перевод М. Лозинского)

Эмоции — это ощущения H&N. Это то, что мы чувствуем прямо здесь и прямо сейчас. Эмоции критически важны для нашей способности понимать мир, но эмоции иногда могут переполнять нас. Когда такое случается, мы принимаем нелогичные решения. Удачно, что дофаминовая противоположность к цепочкам настоящего H&N может регулировать уровень эмоций. В сложных ситуациях люди, у которых, как мы говорим, «холодная голова», люди у которые более развит дофаминергически контроль, способны принимать более обдуманные решения, которые лучше работают. Один из наших эволюционных предков, который внес вклад в нашу генетику с высоким уровнем дофаминовой контролирующей цепочки, смог отогнать саблезубого тигра, избежав паники. Вместо того чтобы убежать от него, он спокойно взял из костра горящую палку и напугал зверя. Среди наступающего хаоса справиться с ним сможет только тот, кто останется спокойным, сумеет воспользоваться доступными ресурсами и быстро придумает план действий.

Несмотря на то, что современное общество может принимать быстрые решения в момент «дерись или убегай» (fight-or-flight), это может сработать против наших собственных интересов, хотя в более примитивных ситуациях это работает отлично. Молодой врач, общающийся с раздражительным наркоманом в приемной скорой помощи осознает, что он не способен справиться с требованиями пациентом наркотиков. Когда пациенту становится очевидно, что он не получит того, что хочет, он бьет доктора. К счастью, доктору удается увернуться от удара, и перед тем, как пациент снова пытается ударить его, поспевает помощь от двух охранников, которым удается успокоить пациента. Когда все это заканчивается, доктор говорит: «Я понятия не имел, что происходит. Не было времени думать. Это просто случилось». Ему было бы приятно узнать, что он был один из тех счастливчиков, чьи цепочки H&N знали без помощи расчетливого дофамина, когда нужно увернуться,

Я вытащил мою 12-метровую лодку с одним из членов команды, и мы поплыли через открытый океан, где вскоре столкнулись с ветром 56 км/ч и 3-х-метровыми волнами. Ни один из нас не волновался. Мы уже много раз видели такую погоду.

Я взял руль, чтобы развернуть корабль. Я стал поворачивать, но услышал громкий хлопок и руль стал поворачиваться свободно. У меня больше не было контроля над рулем и мне стало так страшно, как не было никогда в жизни.

Мы находились рядом с Г-образным рифом. Кораллы были видны прямо над водой и волны толкали нас к ним. Моя первая мысль была выпрыгнуть из лодки. Я хотел надеть спасательный жилет и попытаться уплыть от опасности, но быстро понял, что это невозможно. Либо волны разобьют меня о риф, либо мне сведет ногу и меня утянет на глубину. Я чувствовал нарастающую панику и знал, что если я позволю взять ей над собой контроль, то потеряю способность думать. Все случилось примерно в течение 10 секунд.

Чтобы спасти себя, я начал быстро думать, передал сигнал SOS, затем член команды и я начали работать парусами, чтобы вытащить нас из рифа. Затем мы придумали еще один способ, чтобы управлять вместо руля ногами и нам удалось повернуть корабль в сторону берегу. Как только я начал соображать и действовать, паника стала отступать, и я смог принимать рациональные решения.

После того как мы добрались до берега, я пошел в свою комнату и начал беспричинно рыдать и дрожать.

История из реальной жизни — это отличный пример взаимодействия между дофамином и H&N веществом борьбы или бегства (fight or flight) — норадреналина. Когда механизм штурвала сломался, норадреналин вступил в дело — эмоция H&N страха переполняла моряка. Он просто хотел выбраться из этой ситуации. Сначала, поток нейрохимического элемента H&N вытеснил дофаминергическую способность планировать. Тем не менее, тот факт, что он чувствовал охватывающую его панику, но у него получилось сдержать ее, это показатель того, что система дофамина совсем не выключается.

В считанные секунды контролирующий дофамин полностью активировался, и моряк начал принимать рациональные решения. Норадреналин не был задействован, и страх отступил, оставив место невозмутимому подходу к выживанию. После того, как кризис прошел, и он уже был в безопасности на берегу, дофамин отступил, освобождая место для H&N, чтобы при возвращении возникла дрожь и истерика.

Традиционное мнение свело бы его выживание в море к «работе на адреналине». Вообще, правда состоит в другом. Герой не находился под действием адреналина, он находился под влиянием дофамина. Во время напряженных моментов, когда он спасал лодку, дофамин находился под контролем и адреналин (называющийся норенерфин, когда он внутри мозга) был подавлен.

В XVIII веке Самуэль Джонсон обобщил ситуацию так: «Когда человек знает, что его повесят через две недели, его разум становится прекрасно сконцентрирован». А современный доктор, Давид Калдекотт, врач неотложной помощи в госпитале Калвари в Канберре, Австралия, выразил это так: «Неотложная медицина это как полет на самолете. Часы привычного состояния, прерываемые моментами абсолютного ужаса. Но если ты действительно стоящий доктор, ты не боишься. Ты просто сосредоточен».