Александр Георгиевский - Происхождение и эволюция человека

Далее он пророчески писал: «Каким образом один из этих видов произошел от другого, объяснит нам будущее», что и было сделано через столетие Дарвином. Линней был также убежден, что последующие поколения по достоинству оценят его вклад в создание классификационной системы живой природы. Нет прямых документальных доказательств, но имеются предположения, что выступления первых участников в становлении эволюционной антропологии — непосредственных предшественников Дарвина, а также поиски промежуточного звена в образе обезьяно-человека были навеяны линнеевским определением положения человеческого вида в отряде приматов.

В составленной И. Жоффруа Сент-Илером (1854—1862) сводной таблице различных определений места человека в зоологической системе его ранг оценивался от вида до «царства». В различных таксономических единицах выделялся человек в этой системе разными авторами: К. Линней опустил его на самую нижнюю ступень классификации — на уровень вида, И. Блуменбах поднял до уровня отдельного отряда, а К. Карус даже отдельного класса. Существовал и более общий подход, когда человечество в целом Ш. Боннэ и Ф. Вик д’Азир считали одним из главных компонентов биосферы. Такие разночтения объясняются тем, что одни авторы строили классификации на различиях по морфологическим признакам в строгом соответствии с практическими руководствами по зоологической таксономии, другие учитывали большой комплекс отличительных характеристик человека, включая социальные, и потому возводили его в особое «царство» — regnum hominis, нечто подобное выделению в современной систематике царств грибов, растений и животных.

В любом случае прямо или косвенно обращалось внимание на сходство в строении и даже на генеалогическую связь человеческого вида с животными, что служило основанием для включения его в надвидовые таксоны от рода до семейства. Здесь наглядно виден один из элементов эволюционизма, придавший антропологической систематике историческое содержание, высоко ценимое Дарвином и его последователями в качестве доказательства идеи эволюции и аргумента против сугубо структурного подхода в построении биологических классификаций.

В указанный период усиливается интерес к включению элементов эволюционизма в антропологические и этнографические исследования, связанный с развитием самих этих направлений и более глубоким пониманием значения эволюционной идеи для научного познания человека. Вместе с тем это прогрессивное движение наталкивалось на закоснелые представления о божественном сотворении человека, на вымыслы о существовании человекоподобных форм, на исключение факторов эволюции животных из числа движущих сил антропоэволюции.

Если креационистскую позицию занимали такие выдающиеся и материально обеспеченные ученые как К. Линней или Ж. Кювье, можно представить, насколько прочной она была в головах исследователей рангами пониже, к тому же еще и зависимых от социального положения в гильдии научных деятелей и профессоров. Многие из них были глубоко убеждены в истинности креационизма и не считали необходимым изменять своему мировоззрению, другие не имели желания открыто вступать в конфликт с церковью или просто не обращали внимания на библейские догмы. Такое безразличное отношение к креационизму негласно способствовало его многовековому господству в общественном сознании и, казалось бы, незыблемости религиозной идеологии.

Существенным тормозом развития эволюционных взглядов, в том числе по вопросу о происхождении человека, оставалась и в какой-то мере даже совершенствовалась модель устройства мира по принципу аристотелевской «лестницы существ». В сочинении Ж. Робинэ «Философские соображения о естественной градации форм бытия и природы, учащейся создать человека» (1768) последовательный ряд форм по направлению к возникновению человека пополнился реально существующими видами обезьян (мандрил, шимпанзе) и придуманными формами, якобы близкими к современным людям (лесной и ночной человек, троглодит, сатир). Животных этот философ считал неудачными экспериментами на пути к происхождению наиболее совершенного существа — человека, что в самой обобщенной форме можно воспринимать и как признание идеи естественного отбора, и как скрытый реверанс креационизму.

Некоторые ранние эволюционисты не смогли распространить свои взгляды по поводу факторов исторических изменений животных на человека, так как не признавали родственную связь между ними. Так, Ж. Бюффон, придавая значение влиянию климата, пищи, гибридизации на образование новых форм у животных, не допускал их причинного действия в процессе антропогенеза, поскольку вообще отрицал существование переходных форм от обезьяны к человеку. Такая негативная позиция могла диктоваться непринятием выдумок насчет всякого рода «лесных и ночных людей», но скорее всего желанием стоять в стороне от конфронтации с религиозными деятелями.

И все же эволюционная мысль, несмотря на широкое господство креационистского мировоззрения и отсутствие еще сколько-нибудь значительного ему противостояния со стороны естествоиспытателей, пробивала себе дорогу, расчищаемую объективным прогрессом научных знаний.

Проблески антропологического трансформизма встречаются в сочинении Д. Монбоддо «О происхождении и прогрессивном развитии языка» (1773), где идея развития распространяется на онтогенез в соответствии с принятым тогда использованием понятия «эволюция» в первоначальном его толковании автором этого термина Ш. Боннэ. После рождения, рассуждал Монбоддо, ребенок по многим чертам напоминает животное и лишь постепенно приобретает облик человека. Известны также одичавшие люди, которые показывают пример обратного развития (инволюции). Подобная аргументация была далека от научного объяснения происхождения человека, однако имела некоторую ценность для обнаружения параллелизма между онтогенезом и филогенезом, который несколько позднее исследовался на животных (К. Бэр, И. Меккель), что в итоге привело к формулировке Э. Геккелем «основного биогенетического закона», согласно которому онтогенез есть краткое и сжатое повторение филогенеза.

Целый компендий оригинальных мыслей с выраженными элементами эволюционизма обнаруживается в сочинении И. Гердера «Идеи к философии истории человечества» (1784—1791), где в разных аспектах развивалась концепция истории общества и эволюции природы в их взаимосвязи. Здесь, возможно, впервые изложены идеи, которые впоследствии войдут в фонд исследований антропогенеза, а также сопряженного развития общества и биосферы, поэтому заслуживают более подробного знакомства с ними.