Джеймс Уотсон - ДНК. История генетической революции

Зонд выявил множество схожих последовательностей в самых разных образцах ДНК. «Первая моя реакция была: “Господи, что за мешанина”», – вспоминал Джеффрис. Однако, когда он всматривался в повторяющиеся фрагменты на полосках рентгеновской пленки, похожие на генетический штрихкод, его осенило. По итогам опыта впору было воскликнуть «Эврика!». Различий между любыми двумя подобными образцами все равно оставалось так много, что по ним можно было идентифицировать даже членов одной семьи. В итоге в 1985 году Джеффрис опубликовал в журнале Nature статью, в которой отметил: «Полученный профиль уникально идентифицирует человека, как дактилоскопия на уровне ДНК».

Термин «генетическая дактилоскопия», использованный Джеффрисом, был достаточно произволен. Действительно, эта технология позволяла идентифицировать любого человека точно так же, как и традиционная дактилоскопия. Джеффрис с коллегами взяли образцы ДНК собственной крови и провели с ними точно такую же процедуру. Как и ожидалось, по рентгеновским снимкам можно было безошибочно определить любого человека. Джеффрис осознал потенциальную широту и диапазон применения этой технологии:

Теоретически мы знали, что метод применим для судебно-медицинской идентификации и для установления отцовства. Этим способом можно было определить, идентичны ли близнецы – эта информация важна при трансплантации органов. Технология применима для проверки приживаемости костномозговых трансплантатов. Также мы убедились, что эта техника [должна работать] на зверях и птицах. Можно было выявить, насколько те или иные организмы родственны друг другу – это основополагающая информация, если вы занимаетесь естественной историей биологических видов. Кроме того, мы понимали, как эта техника могла бы применяться в природоохранной биологии… Список кажется бесконечным.

Однако первая прикладная задача для этой процедуры была куда необычнее, чем Джеффрис мог даже вообразить. На самом деле, Джеффрис обязан своей жене тем, что генетическая дактилоскопия впервые была применена для решения иммиграционного спора.

Летом 1985 года Кристиана Сарбах столкнулась с серьезной проблемой. Двумя годами ранее ее сын Эндрю вернулся в Англию из Ганы, где гостил у отца. Но в аэропорту Хитроу британские сотрудники миграционной службы отказались пускать парня обратно в страну, хотя он родился в Великобритании и был британским подданным. Тем не менее чиновники отказывались признавать Сарбах матерью Эндрю и предполагали, что на самом деле он сын одной из ее сестер и пытается проникнуть в страну нелегально по поддельному паспорту. Адвокат, знавший об этом деле, прочел в газете репортаж о работе Джеффриса и обратился за помощью к генетикам. Позволит ли новый анализ ДНК доказать, что Эндрю – сын, а не племянник миссис Сарбах?

Анализ осложнялся еще и тем, что не было возможности взять образцы генетического материала ни у отца Эндрю, ни у сестер Сарбах. Джеффрис подготовил ДНК из образцов, взятых у матери и троих детей, чье кровное родство с нею не оспаривалось. Анализ показал, что у всех этих детей и у Эндрю один и тот же отец, а Сарбах – мать Эндрю. Вернее, оставалась вероятность менее одного шанса на шесть миллионов, что настоящая мать Эндрю – одна из сестер Сарбах. Миграционная служба не стала оспаривать выводов Джеффриса, но и не признала собственную ошибку, попросту замяв дело. Эндрю воссоединился с матерью. Затем Джеффрису довелось встретиться с ними, и он вспоминал: «У нее в глазах читалось попросту волшебное облегчение!»

Но сработает ли такой прием с образцами крови, семенной жидкости и волос, которые обычно находят на месте преступления? Вскоре Джеффрис доказал, что метод реально работает. Так генетическая дактилоскопия произвела революцию в криминалистике.

Однажды утром в среду, в ноябре 1983 года, на тропе Блэк Пэд на окраине деревни Нарборо близ Лейчестера нашли тело пятнадцатилетней школьницы Линды Манн. Девушку изнасиловали и убили. По прошествии трех лет преступление так и не было раскрыто. Затем эпизод повторился: в субботу в августе 1986 года на Тен-Паунд Лейн, другой тропе в Нарборо, нашли тело еще одной пятнадцатилетней девушки – Доны Эшуорт. Полиция не сомневалась, что оба убийства – дело рук одного и того же человека, и вскоре в них обвинили семнадцатилетнего кухонного рабочего. Однако подозреваемый, сознавшись в убийстве Доны Эшуорт, отрицал причастность к более раннему делу. Поэтому полиция обратилась к Джеффрису, чтобы тот помог доказать, что подозреваемый убил обеих девушек.

Первое применение ДНК-фингерпринтинга: рентгеновская пленка, используемая Алеком Джеффрисом для определения истинного происхождения Эндрю Сарбаха

Джеффрис выполнил генетическую дактилоскопию и сообщил властям две новости: хорошую и плохую. Сравнение образцов от двух жертв подтверждало, что оба убийства действительно совершил один и тот же человек, как и полагала полиция. К сожалению (для полицейских), анализ показал, что задержанный кухонный рабочий не убивал ни одну из жертв, этот результат подтвердили и другие эксперты, к которым обратилась полиция. Уже при первом применении генетической дактилоскопии в криминалистике подозреваемый был оправдан и выпущен на свободу.

Таким образом, единственная версия следствия не подтвердилась, а среди местных жителей тем временем нарастало беспокойство. Тогда полиция предприняла экстраординарный шаг. Не сомневаясь в том, чтогенетическая дактилоскопия не подведет, власти постановили взять образцы ДНК у всех взрослых мужчин из Нарборо и окрестностей. Развернули множество пунктов для сбора анализов крови и смогли отмести абсолютное большинство «кандидатов» при помощи традиционного (более дешевого) анализа на совместимость групп крови. Оставшиеся образцы отправили на генетическую дактилоскопию. Естественно, в хорошем голливудском сценарии по этой истории Джеффрис должен был найти настоящего убийцу. Так и произошло, но впереди ждал еще один крутой поворот сюжета, также достойный Фабрики грез. Оказалось, что преступник изначально ускользнул из генетической ловушки. Колин Пичфорк, узнав об обязательном анализе, под предлогом того, что страшно боится иголок, уговорил друга сдать анализ за него. Лишь впоследствии, когда этот друг случайно проболтался, Пичфорка задержали и он снискал сомнительную славу первого преступника, взятого по результатам генетической дактилоскопии.

Случай в Нарборо продемонстрировал правоохранительным органам всего мира, что за генетической дактилоскопией будущее уголовной криминалистики. Очень скоро доказательства такого рода были впервые применены и в американской судебной практике.