Роберт Сапольски - Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

«Тень будущего» регулировала поступки и удерживала от самых разных действий. В продуктовые обозы не стреляли, хотя они представляли собой легкую мишень, – чтобы не вызвать ответного огня. Не стреляли и в места, отведенные под туалеты.

Подобное «ненападение» есть результат определенного выбора – чего-то не делать. Но пакты устанавливались и с помощью определенных активных действий. Как? К примеру, ваш лучший снайпер стреляет в стену брошенного строения около укреплений противника. Затем он повторяет это действие несколько раз, аккуратно «укладывая» пули в одно и то же место. Что вы этим говорите? «Смотрите, как мы прекрасно стреляем. Могли бы и в вас целиться, да решили, что не будем. Что вы на это скажете?» И тогда с другой стороны вражеский снайпер ответит тем же. Так и устанавливается соглашение стрелять поверх голов.

Ключом здесь оказывается ритуал: повторяющийся выстрел в нейтральную мишень, причем каждый день он происходил в одно и то же время, подтверждая мирный договор.

Перемирия на основе принципа «живи и давай жить другим» оказались очень прочными. Солдаты сигналили друг другу, что сейчас им придется стрелять взаправду – офицер идет. Система переживала и нарушения: если какой-то воинствующий новобранец выпускал снаряд четко в сторону окопов противника, по принятому обычаю обратно прилетало два снаряда, причем прицельно, во что-то значимое. А затем опять устанавливался мир. (Эшворт описывает такой случай: немцы неожиданно выпустили снаряд в английские траншеи. А вслед за этим послышался крик немецкого солдата: «Просим прощения, надеемся, никто не пострадал! Мы не виноваты, это идиоты прусские артиллеристы!» В ответ раздались два выстрела со стороны англичан.)

Пакты «живи и давай жить другим» возникали часто. И так же часто сверху спускались приказы о перемещении частей и отрядов, о трибуналах; командование отдавало варварские приказы об атаках, которые заканчивались рукопашной и разрушали хрупкое ощущение общности интересов между противниками.

Перед нами – процесс в его развитии: сначала мы видим незатратные посылы с немедленными положительными результатами, например, можно спокойно пообедать без стрельбы; затем шаг за шагом усложняются системы сдерживания боевых действий и сигналов для этого. Когда дело касается нарушений негласного договора, то хорошо просматривается приспособленный к обстановке принцип «око за око», причем система наказаний направлена на упрочение сотрудничества, кару для нарушителей, поддержание механизмов прощения и установление четких правил.

Ну что же – ура! – мы, люди, способны развивать сотрудничество, прямо как колония бактерий. Но у бактерий отсутствует важнейшая вещь – психика. Эшворт глубоко исследует психологию участников движения «живи и давай жить другим» и их восприятие образа врага.

Он описывает пошаговую последовательность смены образа. Сначала, при возникновении первых признаков негласного затишья, к образу врага добавилась его способность рационально мыслить с целью удержать стрельбу. Это привело к ответственному отношению при взаимодействии с противниками, причем сначала ответственность служила чисто прагматическим, личным целям: уговор нарушать нельзя, потому что мы немедленно получим ответную реакцию. Со временем эта ответственность приобрела нравственный элемент, резонируя с нежеланием большинства людей предавать тех, кто сам твердо держит слово. Сами поводы для «ненападения» приводили к новому пониманию врага: «Они же хотят спокойно поесть, прямо как мы; они хотят вылезать под этот дождь не больше нашего; у них такие же дурни-командиры, что и у нас». И вот уже мелькает чувство товарищества.

Мы наблюдаем удивительную картину. Пропаганда воюющих стран продолжает изрыгать огонь и изображать врага псевдовидом. Но, по данным Эшворта, в письмах и дневниках солдат почти не звучит враждебности по отношению к тем другим, в окопах по ту линию фронта. Чем дальше от фронта, тем больше враждебности.

Границы Своих и Чужих постоянно менялись. Если кто-то стреляет в вас или ваших товарищей, он точно Чужой. Но если не считать стреляющих, то Чужими, скорее, оказывались крысы, вши, плесень на пище, холод. А также любой офицер из высшего командования, который, по словам еще одного солдата из окопа, сидя в тепле штаба, «гробит нас из абстрактных тактических соображений».

Подобные боевые затишья долго продолжаться не могли. Последняя фаза войны полностью перечеркнула их, потому что британское командование приняло чудовищную стратегию «систематических потерь».

Когда я задумываюсь о Рождественском перемирии и системе «живи и давай жить другим», в моем воображении всегда возникает одна и та же картина, очень непохожая на ту, с которой я начал эту книгу. Как бы все сложилось, если бы во время Первой мировой войны в распоряжении людей уже было два дополнительных изобретения? Одно из них – это современные средства коммуникации: «Твиттер», «Фейсбук», эсэмэски. А второе – ментальность, которая сформировалась у солдат, прошедших ужасы той войны и выживших; я говорю о цинизме современности. Солдаты в окопах общей протяженностью много сотен километров снова и снова, раз за разом изобретали принцип «живи и давай жить другим», не зная, что в соседних окопах по обе линии фронта делают то же самое, что они не одиноки. Представьте себе эсэмэски, летающие из окопа в окоп: «Фигня все это. Ни один из нас не хочет больше воевать, и мы тут придумали, как это прекратить». Солдаты могли бы остановиться, бросить оружие, проигнорировать, высмеять или убить протестующего против их поведения офицера, выкрикивающего бессмыслицу про Бога и отчизну; они могли бы отправиться домой, расцеловать любимых, а потом посмотреть в глаза своему настоящему врагу – раздувшейся аристократии, готовой пожертвовать ими ради упрочения своей власти.

Конечно, легко фантазировать о прошедшей войне, этаком музейном экспонате, украшенном бравыми усами вояк и идиотскими плюмажами на касках офицеров. А теперь нам нужно выйти из мира размытых черно-белых фотографий и провести очень сложный мысленный эксперимент. Наши современные противники похищают девочек и продают их в рабство, учиняют зверства и, вместо того чтобы скрывать это, вывешивают свидетельства в интернете. Когда я читаю о том, что они совершают, то ненавижу их страстно. Я уже не могу сдать назад, не могу представить, как мы рядышком поем в унисон «Я видел, как мама целовала Санта-Клауса» или как мы с бойцами «Аль-Каиды» [526]обмениваемся цацками на Рождество.