Симона де Бовуар - Второй пол

В начале XIX века женщина подвергалась более постыдной эксплуатации, чем работники мужского пола. Надомная работа представляла собой то, что англичане называют «sweating system» («потогонная система»); несмотря на непрерывный труд, работница зарабатывала недостаточно для обеспечения своих нужд. Жюль Симон в «Работнице» и даже консерватор Леруа-Больё в книге «Женский труд в XIX веке», опубликованной в 1873 году, обличают чудовищные злоупотребления; так, последний заявляет, что более двухсот тысяч работниц-француженок не зарабатывают и пятидесяти сантимов в день. Понятно, что они стремятся перейти на мануфактуры; впрочем, вскоре за пределами цехов останутся лишь ремесла швеи, прачки да прислуги – рабские ремесла с голодным жалованьем; даже плетение кружев, трикотажное производство и т. п. захвачены заводом; зато существует массовый спрос на рабочую силу в хлопковой, шерстяной и шелковой отраслях; женщин используют главным образом в прядильных и ткацких цехах. Часто хозяева предпочитают их мужчинам. «Они работают лучше и за меньшую плату». Эта циничная формула проливает свет на драматизм женского труда. Ибо женщина обрела человеческое достоинство именно через труд, но борьба была исключительно тяжелой и долгой. Прядильщицы и ткачихи работают в удручающих гигиенических условиях. «В Лионе, – пишет Бланки, – в басонных цехах некоторым женщинам приходится работать, почти повиснув на ремнях и действуя одновременно ногами и руками». В 1831 году работницы шелковой промышленности трудятся летом с трех часов утра до одиннадцати вечера, то есть по семнадцать часов в день, «часто во вредных для здоровья цехах, куда никогда не проникают лучи солнца, – пишет Норбер Трюкен. – Половина девушек заболевают чахоткой, еще не закончив ученичества. Если они жалуются, их обвиняют в притворстве» [66]. К тому же конторские служащие насилуют молодых работниц. «Чтобы добиться своего, они прибегают к самым возмутительным средствам, нужде и голоду», – говорит анонимный автор «Правды о лионских событиях». Иногда женщины совмещают сельскохозяйственный труд с работой на заводе. Их цинично эксплуатируют. В одном из примечаний к «Капиталу» Маркс рассказывает: «Г-н Э., фабрикант, сообщил мне, что на своих механических ткацких станках он дает работу исключительно женщинам; он предпочитает замужних женщин, в особенности женщин с семьей, которую они содержат; они много внимательнее и послушнее, чем незамужние, и вынуждены до крайности напрягать свои силы, чтобы добывать необходимые средства к жизни. Так добродетели, – добавляет Маркс, – добродетели, свойственные характеру женщин, обращаются во вред им, так нравственная и нежная сторона их природы превращается в средство их порабощения, в источник их страданий». Ж. Дервиль, пересказывая «Капитал» и комментируя Бебеля, пишет: «Роскошный зверь или вьючное животное – вот фактически все, чем является сегодня женщина. Ее содержит мужчина, если она не работает, и он же содержит ее, если она убивается за работой». Положение женщины-работницы было настолько плачевным, что Сисмонди и Бланки требуют не допускать женщин в цеха. Причина этого отчасти состоит в том, что женщины поначалу не умели защищать себя и организовываться в профсоюзы. Женские объединения возникают в 1848 году, но первоначально это были объединения производственные. Движение это развивалось крайне медленно, о чем свидетельствуют следующие цифры:

в 1905 году среди 781 392 членов профсоюзов насчитывалось 69 405 женщин;

в 1908 году среди 957 120 членов профсоюзов насчитывалось 88 906 женщин;

в 1912 году среди 1 064 413 членов профсоюзов насчитывалось 92 336 женщин;

в 1920 году на 1 580 967 трудящихся приходилось 239 016 работниц и женщин-служащих – членов профсоюзов, а среди женщин, занятых в сельском хозяйстве, – всего 36 193 члена профсоюза на 1 083 957 работниц; то есть из 3 076 585 трудящихся, состоящих в профсоюзе, женщин было всего 292 000. Они остаются безоружными перед лицом открывающихся перед ними новых возможностей из-за традиционной привычки к смирению и покорности, из-за недостатка солидарности и коллективного сознания.

В результате такого отношения женский труд долго оставался нерегламентированным. Вмешательства закона пришлось ждать до 1874 года; да и то, несмотря на все кампании периода Империи, только два положения в нем касаются женщин: одно запрещает использовать труд несовершеннолетних в ночные часы, а также в воскресные и праздничные дни и ограничивает их рабочий день двенадцатью часами; что касается женщин старше двадцати одного года, то им всего лишь не разрешают трудиться под землей, в шахтах и каменоломнях. Первая хартия женского труда датируется 2 ноября 1892 года; она запрещает ночной труд и ограничивает рабочий день на заводе; однако остается множество путей ее обойти. В 1900 году рабочий день ограничивается десятью часами; в 1905-м вводится обязательный еженедельный выходной; в 1907-м работница получает право свободно распоряжаться своим заработком; в 1909-м роженицам гарантируется оплачиваемый отпуск; в 1911-м положения 1892 года приняты к неукоснительному исполнению; в 1913-м разработан порядок предоставления женщинам дородового и послеродового отпуска, введен запрет на их использование на опасных и чрезмерно тяжелых работах. Понемногу складывается социальное законодательство, и женский труд получает гарантию соблюдения гигиены: закон требует сидений для продавщиц, запрещается долгое стояние у выносных прилавков и т. д. В итоге благодаря Международному бюро труда были заключены международные конвенции относительно санитарно-гигиенических условий женского труда, предоставления отпусков по беременности и т. д.

Вторым следствием смиренной пассивности работниц были заработки, которыми им приходилось довольствоваться. Почему заработная плата для женщин была установлена на таком низком уровне – вопрос, который объясняли по-разному; феномен этот связан с целым рядом факторов. Говорить, что у женщин меньше потребностей, чем у мужчин, недостаточно – это годится лишь как оправдание задним числом. Скорее женщины, как мы видели, не сумели защитить себя от эксплуататоров; им приходилось бороться с конкуренцией тюрем, которые выбрасывали на рынок продукцию, произведенную без затрат на рабочую силу; они конкурировали и друг с другом. Кроме того, следует заметить, что освободиться через труд женщина стремится в обществе, где сохраняется общность имущества супругов; связанная с домом отца или мужа, она чаще всего довольствуется тем, что вносит свой вклад в хозяйство; она работает вне семьи, но на семью; и поскольку работница не должна сама удовлетворять свои потребности, ей приходится соглашаться на гораздо более низкое вознаграждение, чем то, какого требует мужчина. А поскольку значительное число женщин довольствуется пониженной заработной платой, женская зарплата в целом, естественно, выравнивается по этому уровню, наиболее выгодному для нанимателя.