Крис Фрит - Мозг и душа: как нервная деятельность формирует наш внутренний мир

Подражание похоже на предсказание. У нас есть склонность подражать другим автоматически, не задумываясь об этом. Нам кажется, что это просто. И только когда мы пытаемся научить этому машину, мы понимаем, как это сложно. Когда я вижу, как вы двигаете рукой, я могу просто повторить те же движения. Движения вашей руки вызывают изменения картины, отражающейся у меня на сетчатке и трактуемой моим мозгом. Но как моему мозгу удается перевести ряд меняющихся зрительных картин в ряд приказов мышцам, которые произведут те же движения в моей собственной руке? Начать с того, что я не вижу задействованных в вашем движении мышц. Кроме того, если я подражаю движениям ребенка, мне нужно посылать моим мышцам другие сигналы, чтобы получить те же движения, ведь мои руки намного длиннее.

Та же самая проблема стоит перед разработчиками компьютеров. Как сделать так, чтобы управляемая голосом система обработки текстов переводила последовательность звуковых колебаний, производимых нашим голосом, в пятна определенной формы на бумаге, выходящей из принтера? Решение этой проблемы состоит в том, чтобы создавать внутренние модели, которые свяжут одно с другим. В примере с управляемым голосом компьютером роль таких внутренних моделей играют слова. После того как входящие сигналы – звуковые колебания (или визуальные стимулы, или нажатия на клавиши) – переводятся в слова, на выходе можно получить картину (ряды букв или узоры из точек), выводимую на любой принтер.

В случае с движениями роль таких внутренних моделей играют цели наблюдаемых действий. Сами по себе наши действия неоднозначны. Как заметил Джон Сёрль, когда мы встречаем человека, идущего на запад, мы не знаем, идет ли он в булочную на той стороне улицы или в Патагонию. Но наш байесовский мозг решает эту проблему. Мы можем устранить эту неоднозначность, потому что заранее знаем, какова наиболее вероятная цель его движения.

Важность осознания целей для подражания можно продемонстрировать на примере "ошибок", допускаемых детьми в имитационных играх. В одной из таких игр я говорю маленькой девочке, сидящей за столом напротив меня, повторять все мои действия. Я поднимаю правую руку. Она в ответ поднимает левую руку. Допустила ли она ошибку? Она подняла не ту руку. Но она повторяет мои движения, как это сделало бы зеркало. Я дотрагиваюсь до своего левого уха левой рукой. Она дотрагивается до своего правого уха правой рукой, снова как в зеркале. Теперь я совершаю перекрестное движение и дотрагиваюсь до правого уха левой рукой. Она не повторяет это движение. Она дотрагивается до левого уха левой рукой. Допустила ли она ошибку? Она не воспроизвела мое перекрестное движение. Но она воспроизвела его цель – дотронуться до левого уха. Она достигла той же цели наиболее разумным способом – протянув ближайшую руку.

Рис. 6.5.Дети воспроизводят цели движений, а не сами движения: левой или правой рукой дотронуться до уха?

Маленький ребенок воспроизведет цель (дотронуться до левого уха), а не движение (сделать это правой рукой). Ребенок совершает более простое движение, дотрагиваясь до левого уха левой рукой.

Но вот я даю ей по-настоящему сложную задачу. В середине стола находится кнопка. Я склоняюсь над ней и нажимаю ее лбом. Что сделает девочка? Зачем это мне понадобилось нажимать кнопку головой? Что она сделает, зависит от моих рук. Если их движения явно скованы, потому что я решил, что холодно, и накинул на плечи плед, то она нажмет кнопку рукой. Она будет думать, что моя цель была нажать кнопку и что я сделал бы это рукой, если бы мои руки не были заняты чем-то другим. Но если мои руки явно не заняты, потому что лежат по обе стороны от кнопки, то девочка нажмет кнопку головой. Она будет думать, что моя цель была нажать кнопку именно головой.

Рис. 6.6.Дети воспроизводят цели движений, а не сами движения: головой или рукой нажать кнопку?

Маленький ребенок должен воспроизвести движение экспериментатора, который нажимает кнопку головой. Вверху – когда руки экспериментатора завернуты в шаль, ребенок нажимает кнопку рукой. Внизу – когда руки экспериментатора свободны, ребенок нажимает кнопку головой.

Когда мы подражаем действиям другого человека, мы внимательно наблюдаем за ним, но при этом не воспроизводим собственно его движений. Мы стараемся понять по его движениям нечто скрытое в его сознании – цель этих движений. Затем мы подражаем ему, совершая движения, имеющие ту же цель.

Как только мы понимаем цели наблюдаемых движений, эти движения приобретают для нас особый смысл. Все, что угодно, может просто "двигаться": камни могут перекатываться в бурной реке, ветви могут качаться на ветру. Но лишь некоторые существа двигаются по собственной воле, преследуя собственные цели. Назовем такие целенаправленные движения действиями . И только таким действиям, совершаемым существами, преследующими определенную цель (мы назовем их деятелями ), наш мозг и старается машинально подражать.

Чтобы убедиться в том, что наш мозг машинально подражает действиям других людей, не обязательно измерять мозговую активность. Когда мы просто смотрим на движения другого человека, мы не осознаём, что наш мозг подражает им. Мозговая активность меняется, но никаких внешних проявлений этого не наблюдается. Но что если попробовать совершать некоторое движение, наблюдая за движениями кого-то другого? Если мы совершаем то же действие, что и человек, за которым мы наблюдаем, это может облегчить нам выполнение такого действия. На этом основаны групповые занятия гимнастикой. Но если мы совершаем другое действие, выполнять его будет сложнее.

Джеймс Килнер провел изящный эксперимент, в котором людей просили просто ритмично двигать рукой вверх-вниз, наблюдая за тем, как экспериментатор двигает рукой из стороны в сторону. Точные измерения показали, что такое наблюдение за иными движениями делает собственные движения наблюдателя более изменчивыми. Этот факт отражает склонность нашего мозга машинально подражать действиям других. Но если испытуемый наблюдал за движениями, совершаемыми механической рукой робота, это никак не сказывалось на его собственных движениях. Наш мозг не склонен машинально подражать движениям робота, потому что замечает их тонкие отличия от наших, и мы воспринимаем такие движения механизма, а не живого объекта. Робот не воспринимается как деятель, имеющий собственные цели и намерения. В движениях механической руки наш мозг видит только движения, но не действия. [136]