Инна Перс - Принцип яйцеклетки: науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица

Но мама уже в другом мире. Радость прошла. Как у нее быстро. Не успели насладиться – наступило волнение. Результаты ультразвука, конечно, хорошие, но ведь это еще не все. Еще анализ крови. А вдруг там что не так? Вдруг передозировка гормонов? Или нехватка. Мастер она все же волноваться. Ей и причины не надо, сама найдет. Лучше еще похвали меня. Не слышит, не докричаться. Гадает на переживаниях. Что делать, если анализ плохой? Что делать, что делать – не верить. Продолжать меня растить. И хвалить, побольше и почаще, и все само образуется. Нет, у нее не образуется, у нее волнение. Этакая волнительная зависимость. Поволнуешься – и все получится. Жизненная зависимость. Всю ночь напролет мы волнуемся за результат. Волнуемся сами и волнуем всех вокруг. Всесемейное бодрствование.

Утро. Папа на работе. Мы в храме науки, ждем ответа. Согласно маминым мыслям мы – само спокойствие. По моим ощущениям и уровню гормонов мы – само волнение. Воздух вокруг заряжен телергонами тревоги и страха неизвестности. Каждое открытие двери кабинета доктора, как команда генерала на параде, сопровождается синхронным поворотом головы испуганных беременных – товарищей по несчастью, приютившихся на пластиковых стульчиках вдоль стены. Случай массового психоза, когда человеческое тело переходит на первобытный язык инстинкта. Мамины надпочечники вырабатывают глюкокортикоиды. А те в свою очередь катехоламины. Голова кружится от приторной смеси запахов волнующихся тел. Я имею в виду мамину голову. Нечем дышать – это уже нам обоим: резкое снижение содержания кислорода в крови. Мама отправляется открывать окно, но нас вызывают к врачу. Мама ничего не видит. Я ничего не вижу. Мы обреченно отправляемся за приговором.

– Всю ночь не спала. Где этот балбес шлялся до утра? И зачем только люди имеют детей? Ну вот, еще одна желающая завести балбеса.

– РЕЗУЛЬТАТ, ДОКТОР?

– Оба белка, производимые плацентой, выше нормы. Свободный Beta-hCG еще ничего, а вот PAPP-A зашкаливает. Показания ультразвука хорошие. Если учесть факт, что женщине за сорок, то общий риск однозначно выше нормы.

– Все плохо. Что делать?

Мама, доктор только определила степень риска!

– Можно начать с биопсии хориона. Инвазивный метод исследования в пренатальной диагностике. Можно прямо завтра. Придете с утречка пораньше. Проколем матку и возьмем образец плаценты. Местная анестезия, никаких проблем.

– А ребенок?

– Вероятность выкидыша всего два процента. В вашем случае больше, поскольку негативный резус-фактор крови матери дает вероятность смешения несовместимых кровей. Но мы вколем иммуноглобулин, и нет проблем.

– Уже завтра! Угроза выкидыша? Несовместимость крови?

– Можно подождать четыре недели и сделать амниосинтезис. Плюс две недели на культивирование слущеных клеток из околоплодной жидкости для цитогенетических и биохимических исследований. Хотя лучше кордоцентез. Через пару недель. Возьмем из пуповины. Более надежный объект для исследования. Лимфоциты культивируются быстрее, и результат точнее. И на аборт вполне успеваем.

– Аборт! Ребенок больной. Малыша не будет.

– Дамочка-то вся позеленела. Только обморока нам и не хватало. Что я такого сказала? Только факты. И вообще эти дети – одни проблемы. Взять хотя бы моего.

– Не отдам!

– Дам ей два дня на раздумье. Пусть успокоится.

Мамины мысли нечитаемы. Мир – сумасшедшая карусель. Смотритель ушел и не вернется. Я кричу изо всех своих сил, что Я правильное. Я полноценное! Это просто их аналитические приборы дали сбой. Или лаборант реактив передозировал. Или кровь мамину на чужую подменили. Напутали врачи-предсказатели. А цена врачебной ошибки – моя жизнь. Несправедливо. Нет! Услышь меня, мама! А-А-А-А! Но мамино сознание отравлено паникой. Она не слышит. Никто не слышит. Что делать? Куда бежать? Гормоны стресса окончательно заглушили глас разума и знания. Мне представляется игла, протыкающая меня насквозь. Я прекращаю двигательную и дыхательную активность. Малиновая кровь с отрицательным резус-фактором капля за каплей попадает в прозрачную околоплодную жидкость и расплывается в ней причудливыми загогулинами и восточными орнаментами. Мир окрашивается в красный. Вдох. Легкие заполняются кровью. Она несовместима со мной. Умираю!

– Не отдам его никому!

– Дорогая, не волнуйся.

Папа! Помоги!

– Не отдам!

– Дорогая, никто и не предлагает отдавать. Успокойся. Пожалуйста! Я сейчас гормонами захлебнусь.

– Милая, может, успокоительное? Арманьяк? Шоколадка?

– Огурец! Соленый.

Папа дает маме огурец, кладет руку ей на живот и по-отечески треплет меня по спине. Мне становится хорошо и спокойно. Мое сведенное судорогой гормонов и отсутствием кислорода тельце вздрагивает, вытягивается в струнку и наконец расслабленно обвисает. Из меня, словно пар из кипящего чайника, выходит стресс. Я опустошаюсь. Пальцы растопыриваются в разные стороны, а затем сжимаются в кулак. Только большой не слушается. Попадает в зажим между указательным и безымянным. Перепонка только мешает немного. Я знаю – это фига – жест, выражающий презрение и превосходство. Непроизвольно, но выразительно. Я – над обстоятельствами. Мне легко. Я снова невесомо. Я парю в околоплодных водах. Я верю в папу. Папа рядом. Он нас в обиду не даст. У нас все будет хорошо.

Идентичное воздействие производит на маму огурец. Я заинтриговано. Я больше не паникую. Абсолютно ничего не понимаю. Какая связь? Депрессант – еще куда ни шло, но соленый огурец? Я знаю, что в процессе остановки стресса существует некий фактор, который, уничтожая сначала катехоламины, а затем глюкокортикоиды, будет действовать, как компенсаторный механизм. Подавляя выработку этих гормонов, он спасет меня и маму от их вредоносного влияния. Вот только как соленый огурец влияет на гормоны стресса? Ответа нет. Сколько ни запрашивай. Может, самовнушение? Или папа? А как папа влияет на гормоны? Химически не обосновано. Но работает. Мама вменяема. Способна излагать события. Сбивчиво. Протягивает папе в дрожащей руке заключение врача.

Папа везет нас и результаты теста к другому врачу. Факты очищаются от эмоций. Тест только оценка риска. В нашем случае это 1:250. Один из двухсот пятидесяти шансов, что я рожусь неполноценным. Мысли текут равномерно и неторопливо. В едином направлении. Доктора, родителей и мои. Взвешиваются все за и против. Вычисляется вариант с наибольшей надежностью и наименьшим риском. Для меня. Берегут свое яйцо, заботятся. Приятно. Но на авось тоже не полагаются. Понятно. Тест делать будем, но аккуратно, меня не трогая. Никаких заборов крови и прочих соскабливаний. Хорошо. И не торопиться со сроками. Дать мне развиться. Органы и системы сформировать. Чтобы точный результат. С наименьшей ошибкой. И наименьшим ущербом. Выбор сделан. Амниоцентез. По справедливости. Я согласно. Никому не хочется жить уродиком.