Мэтт Ридли - Геном: автобиография вида в 23 главах

В начале 1930-х годов экономическая депрессия вызвала стремительный рост безработицы. Экономические проблемы возродили к жизни уже было усопшие доктрины евгеники. Количество членов Евгенического общества Великобритании достигло рекордной цифры, поскольку многие люди, что было совершенно абсурдным, видели корни экономического кризиса в расовом вырождении; что соответствовало предсказаниям теоретиков евгеники. Именно в эти годы многие страны приняли евгенические законы. Например, в 1934 году законы о принудительной стерилизации вступили в силу в Швеции и Германии.

В Великобритании давление на правительство также крепло год от года. Сильное влияние оказал отчет правительственного комитета, названного «докладом Вуда» (Wood report), в котором указывалось на рост числа психических заболеваний в Англии по причине того, что умственно отсталые отличаются повышенными репродуктивными способностями. (Этому комитету принадлежит тщательная классификация людей с психическими дефектами на дебилов, слабоумных и умственно отсталых.) Но лоббистов Евгенического общества в правительстве постигла неудача. Проект закона, предложенный депутатом от лейбористской партии, был заблокирован в Палате общин. Тогда евгенисты сменили тактику, сконцентрировав внимание на гражданских организациях. Департаменту здравоохранения настойчиво предлагалось организовать комитет под управлением сэра Лоуренса Брока (Laurence Brock) для рассмотрения дел по стерилизации умственно ущербных людей.

Члены комитета Брока, несмотря на свою бюрократическую подоплеку, отличались несвойственным чиновникам фанатизмом. По свидетельствам современных историков, «члены комитета даже не пытались всесторонне и взвешенно рассматривать дела и судьбы отдельных людей». Теория о наследственной передаче психических заболеваний рассматривалась как аксиома. Все противоречивые данные игнорировались, а малейшие свидетельства в пользу теории представлялись как убедительные доказательства. Другая идеологическая опора евгеники — колоссальная рождаемость в среде умственно отсталых и асоциальных элементов общества — также принималась без какого-либо глубокого научного анализа. Комитету пришлось отказаться от принудительной стерилизации лишь под напором острой критики со стороны журналистов и общественных организаций. Чтобы соблюсти видимость добровольности, душевнобольным предлагалось дать расписку о согласии на проведение операции. Истинное положение вещей открывается в опубликованных рекомендациях практикующим врачам: «во многих случаях согласия на стерилизацию от душевнобольных удавалось добиться уговорами и выплатой им денежной компенсации» [201] Wells H. G. et al. 1931. The science of life . Cassell, London. .

Отчет Брока, внешне оформленный как суждения экспертов, был чистой воды пропагандой. Это была первая обкатка технологий «научного» пиара по созданию в обществе искусственного кризиса, для решения которого затем можно требовать от правительства денег и нужных политических решений. В дальнейшем чиновники от науки не раз будут прибегать к этим методам, например чтобы раздуть проблему глобального потепления [202] Lindzen R. 1996. Science and politics: global warming and eugenics . In: Hahn R. W. (ed.), Risks, costs and lives saved , p. 85–103. Oxford University Press, Oxford. .

Отчет готовился как основа для принятия закона о принудительной стерилизации, но ему не суждено было увидеть свет. На этот раз на пути закона встали не столько отдельные критически настроенные личности, такие, как Веджвуд, сколько общее изменение отношения к проблеме в среде ученых и в обществе. Многие пылкие сторонники евгеники изменили свои взгляды под влиянием новых данных о том, что влияние генов на развитие человека не столь прямолинейно, как полагали раньше. Огромное влияние оказали труды социобиологов и психологов о влиянии общества на человека, в частности работы Маргарет Мид (Margaret Mead). Лейбористы теперь стали непримиримыми противниками евгеники, разглядев в ней форму классовой войны буржуазии против рабочих. С другой стороны, евгеника придавалась анафеме католической церковью [203] King D., Hansen R. 1999. Experts at work: state autonomy, social learning and eugenic sterilisation in 1930s Britain. British Journal of Political Science 29: 77–107. .

Во второй половине 1930-х годов стали просачиваться сведения из Германии о том, что на практике означают законы о принудительной стерилизации. (В Германии этот закон был принят в 1934 году.) Со стороны комитета Брока стало неразумно нахваливать нацистские законы. Со всей очевидностью проявился античеловеческий характер доктрин евгеники, используемых нацистами в качестве инструмента травли неугодных [204] Searle G. R. 1979. Eugenics and politics in Britain in the 1930s. Annals of Political Science 36: 159–169. .

Размышляя о евгенике, я пришел к выводу, что все самое худшее в этой истории связано не с наукой, а с политикой. Евгеника обанкротилась, как и многие другие социальные проекты, в которых интересы общества ставятся выше права личности. Это гуманитарная, а не научная проблема. Вполне возможно, что вывести породу «хороших» людей вполне возможно с помощью тех же приемов, которые люди использовали для выведения пород собак. Наверняка методами регулирования семьи и принудительной стерилизацией можно было бы сократить уровень психических заболеваний в обществе и укрепить здоровье нации. Но на это потребовалось бы так много лет грубого насилия над человеческой личностью, что в конце концов человечество утратило бы те качества, которые отличают нас от животных. Карл Пирсон как-то ответил Веджвуду следующей фразой: «Морально то, что полезно обществу, и нет больше никаких иных определений морали кроме этого». Эту чудовищную фразу можно написать эпитафией на могиле евгеники.

Но мертва ли евгеника? Читая сообщения в газетах о генах интеллекта, о стволовых клетках и генетической терапии, о пренатальной диагностике и прочих методах генетического анализа, мы понимаем, что евгеника жива. Утверждение Гальтона о том, что большая часть человеческой природы наследуется генетически, находит все новые подтверждения в результатах современных исследований. (Тем не менее, как уже говорилось в главе 6, поведение и интеллект человека нельзя свести исключительно к влиянию генов.) Все в большей степени методы генетического скрининга позволяют родителям отбирать детей до их рождения по наличию или отсутствию определенных генов. Философ Филип Китчер (Philip Kitcher) назвал методы генетического скрининга пассивной евгеникой : «очень скоро каждый из нас сможет стать судьей, чтобы с помощью генетических тестов произвести на свет ребенка с такими генами, которые мы нашли полезными» [205] Kitcher P. 1996. The lives to come . Simon and Shuster, New York. .