Крис Стрингер - Остались одни. Единственный вид людей на земле

Таким образом, имеются свидетельства, в которых просматривается образ существ сострадательных, но мне кажется, что наши предшественники могли и любить, и ненавидеть, быть и чуткими, и жестокими, совсем как мы. В этом смысле показательно, что у шимпанзе порой разыгрываются территориальные баталии между местными и пришлыми группировками, жестокие и зачастую смертоносные. Подобное поведение почти наверняка составляет часть нашей эволюционной истории. Персонаж одной малоизвестной книги под названием “Воины рассвета” (написанной под влиянием “Африканского генезиса” Роберта Ардри, где начало человечества рисуется в кровавых и мрачных тонах, но в действительности это не более чем сказка), биолог Роберт Бигелоу, говорит, что война существовала с начала человеческих времен и что именно она направляла нашу эволюцию. Когда приходилось то и дело вступать в конфликты с другими группами, помогали личные благоразумие и хитрость, а также сотрудничество и единство членов группы. И таким способом подстегивалась эволюция социального поведения, речи и мозга. Мы вернемся к этому позже, а сейчас нужно закончить историю про несчастных неандертальцев из Эль-Сидрона.

После того как они умерли и, по всей видимости, были съедены, их останки – голые кости – бросили недалеко от входа в пещеру, а вместе с ними другие объедки и кое-какие каменные орудия (среднепалеолитического типа) – вполне вероятно, именно ими и разделывали тела. Брошенные кости достались другим падальщикам, были растоптаны и раскрошены. А затем, по счастливой случайности, обрушился вниз мощный глинистый пласт пещерных осадков, стащив за собой вниз на 20 метров и эти костные останки. В новых условиях, в прохладном месте, шансы на их длительную консервацию резко подскочили. В конечном итоге там их и нашли. Также возросла вероятность сохранения ДНК в этих костях; остатки неандертальцев из Эль-Сидрона стали важнейшей частью проекта “Геном неандертальца”. О них будет рассказано в главе 7, а вместе с ними и о других основных экземплярах с сохранившейся ДНК, в частности о неандертальцах из пещеры Виндия в Хорватии, тоже, вероятно, съеденных. Есть и другие находки, которые показывают неандертальцев не каннибалами, а существами более “положительной” природы, взять хотя бы наиболее наглядный в этом смысле пример, известный уже более тридцати лет, – местонахождение Сен-Сезер во Франции.

Неполный скелет из Сен-Сезера, найденный в обрушенном скальном укрытии, остается и сейчас во многих отношениях одной из важнейших неандертальских окаменелостей. И не только из-за его сохранности – а он по обычным стандартам на редкость хорошо укомплектован, – и не только из-за того, что это пример вероятного погребения, каких для неандертальцев известны считанные единицы. Главная его ценность определяется археологической спецификой: вместе с ним найдены каменные орудия шательперронской индустрии. Эти загадочные орудия, характерные для территории Юго-Западной Франции, представляют собой переход от местного среднего палеолита (мустье) к граветтской культуре верхнего палеолита. В индустрии местного мустье и шательперрона много сходных типов каменных орудий, но изготовлялись они, по всей видимости, по-разному. Тут просматривается переход от типично неандертальского метода отщепов к оббивке тонких пластин типа лезвий, то есть к технике верхнего палеолита, какую мы знаем у граветтских кроманьонцев. Вместе с шательперронскими орудиями не было найдено никаких костных остатков, поэтому шательперронская индустрия оставалась загадкой, важной, но недоступной. Многие археологи и антропологи 1960-х и 1970-х надеялись, что когда шательперронцев в конце концов откопают, то они окажутся чем-то промежуточным между неандертальцами и кроманьонцами. И, таким образом, сложится мультирегиональная мозаика: будет доказана неандертальская фаза перехода к современным людям. Мы с археологом Ричардом Клейном придерживались другой точки зрения. Мы считали, что неандертальцы были способны изготовить орудия верхнепалеолитического типа и что с учетом местной истории, предшествующей шательперронской индустрии, мастерили эти орудия именно неандертальцы, а не люди переходного типа.

Поэтому, когда в 1980 году мне попался краткий отчет французов о находке человеческого скелета в слоях с орудиями шательперрона, я подумал, что выводы моей диссертации теперь висят на волоске: у меня там было написано, что постепенный эволюционный переход от неандертальцев к кроманьонцам очень маловероятен. Я затаив дыхание ждал новостей об этом скелете и, должен признаться, с огромным облегчением узнал, что он оказался типично неандертальским! Однако, к моему разочарованию, многие исследователи все равно не спешили расставаться со своими идеями о постепенных переходах. Некоторые, подобно Милфорду Уолпоффу, говорили, что неандертальские черты сен-сезерских останков преувеличены и что на самом деле они “переходные”. Другие вместе с Рэнди Уайтом предполагали, что культурные изменения, вероятно, предваряли и направляли изменения морфологические, ведущие к современному человеку (примерно как в модели Лоринга Брейса, предусматривающей неандертальскую фазу). Поэтому возможно, что сен-сезерский неандерталец еще не дотянул до следующей эволюционной стадии.

Еще несколько лет вокруг сен-сезерской находки кипели споры, но постепенно все согласились с ее неандертальской природой, и тогда она заняла важное место среди фактов в поддержку модели замещения, по крайней мере на территории Западной Европы. Дело в том, что радиоуглеродный возраст шательперрона составляет 35 тысяч лет, примерно как и у другой верхнепалеолитической индустрии, ориньякской, свойственной кроманьонцам вполне современного облика. Поэтому некоторые археологи, в частности Ричард Клейн и Пол Мелларс, и антрополог Бернар Вандермерш (именно он описал новую находку) предпочитали модель с двумя параллельными эволюционными линиями в верхнем палеолите Западной Европы. Одна – это местные неандертальцы с их шательперронской культурой. Вторая – современные люди, кроманьонцы, их деятельность отражена в ориньякской культуре. Заселив Европу около 40 тысяч лет назад, они распространили ее повсюду.

Карта местонахождений ранних людей в Европе

Но я бы хотел обратить внимание на другое замечательное местонахождение, уже в Восточной Европе. На этой стоянке помимо остатков современных людей найдены тысячи костей пещерных медведей – вот с этими-то находками неожиданно выяснилось, что современные люди могли прибыть в Европу гораздо раньше.