Бернар Эйвельманс - По следам загадочных зверей

Вот почему их следует искать главным образом в самых недоступных местах земного шара — на островах, на высокогорьях, в подземных пещерах, девственных лесах, болотах, пустынях, а также в наименее посещаемых судами морях, скорее всего в их глубинах.

Таким образом, в двух предыдущих главах мы установили априори, что на Земле, возможно, есть еще много неизвестных крупных животных. Кроме того, мы убедились апостериори, что наши фаунистические каталоги из года в год пополняются новыми видами. Теперь мы знаем, что в будущем список зоологических открытий может обогатиться и известными видами, которые, однако, принято считать ископаемыми. Сейчас нам остается только подготовиться к путешествию «по следам невиданных зверей», предварительно изучив предстоящий маршрут. Поскольку речь здесь идет о животных, возьмем с собой в дорогу особенную, зоологическую карту; с ее помощью мы побываем поочередно во всех крупных зоогеографических областях Земли. А начнем мы наше кругосветное путешествие с восточной, или индийской, области — то есть с Юго-Восточной Азии; далее двинемся на восток и пересечем австралийскую область, куда, кроме Австралии, входят Новая Гвинея, Новая Зеландия и прилегающие к ним острова. Вслед за тем, одолев бесконечные просторы Тихого океана, мы войдем в неотропические области — Южную и Центральную Америку; потом поднимемся к северным широтам Старого Света и ненадолго, по причине свирепой стужи — остановимся в голарктической области; затем на короткое время заглянем в эфиопскую область, то есть в Африку; а закончим наше путешествие остановкой на Мадагаскаре. Итак, пожелаем самим себе доброго пути и хорошей «охоты»!

Наверное, кто-то сочтет странным, что в книге о неведомых животных мы выделили новый предмет охоты — человека. В самом деле, разве ниттаево — люди? Кто знает…

В какой бы уголок индо-малайского региона мы ни заглянули, везде при поиске мифических существ возникает дилемма — человек или животное? Может, истина где-то посередине — полузверь-получеловек? Человек, так и не сумевший уйти насовсем от животного состояния, или же животное, поднявшееся близко к человеческому уровню…

Есть ли на Востоке неведомые науке приматы, интеллектуальное развитие которых выше, чем у современных известных антропоидов, и приближается по уровню к нашему? Если да, то где же живут эти люди, находившиеся на более низком уровне развития, чем наши братья австралоиды, ведды, бушмены, негритос или папуасы, — люди, оставшиеся в целом на уровне развития неандертальцев? Может, их следует искать в местах или рядом с местами, где находят останки, — на Яве (у питекантропов) или в Китае, под Пекином (у синантропов)? Это, если снять налет романтики, первая проблема, которой нам предстоит заняться.

Удачная охота на доисторического целаканта в водах Коморских островов подстегнула поиски неведомых животных. Действительно, группа, к которой принадлежит этот вид, находится среди возможных предков человека. Латимерии образуют часть отряда Crossopterigies, от которых пошли первые земные позвоночные — амфибии, а уж от них — рептилии, птицы и млекопитающие. И если сегодня находят столь отдаленных предков живыми, не реально ли встретить и более близких к нам родственников?

Все это было бы особенно актуально, если бы целакант действительно занимал место на древе наших предков, нj на самом деле он находится несколько в стороне от нашей генеалогии. Таковой может оказаться и судьба некой человекообразной обезьяны или любого другого доисторического прагоминида, «задержавшегося» до нашего времени. Вполне может статься, что если бы кто-то из современных палеонтологов в результате невероятного путешествия в прошлое столкнулся бы нос к носу с собственным предком из третичного периода, то не узнал бы его!

Вот первое место, где встречается указание на этих существ в историческую эпоху в таинственной Индии и на Цейлоне:

«На острове Тапробане, — писал Плиний в начале нашей эры, используя древнее название Цейлона, — есть индийцы, которые сожительствуют с дикими животными и в результате получаются дикие существа — полузвери, полулюди, покрытые шерстью, как первые».

Не станем смаковать подробности «дикой любви», а сфокусируем внимание лишь на результатах — «плодах», соединивших в себе черты тех и других. Плиний помещает их на берегах Ганга и называет «калинги», которые рождались, как он пишет, с хвостом.

Но можно ли верить римскому ученому, который верил одинаково истово как в правдивые наблюдения, так и в самые экстравагантные байки? По правде говоря, историки науки не склонны особенно верить Плинию, собравшему все, что можно, в своих заметках по естественной истории.

Но в противовес утверждаемым фактам Плиний-натуралист не терял критического настроя, когда речь шла о наблюдениях, сделанных в Средиземноморье. Он подвергал критике, кроме всего прочего, выходящее за пределы дозволенного воображение греков, их мифы. Но мог ли он проверить все, что ему сообщают? Особенно из отдаленных регионов тогдашней Ойкумены? Надо всегда связывать работу человека с той эпохой, в которой он жил. Легко обвинять ученого, имея за спиной тысячелетний опыт науки! В эру космических полетов первые попытки освоения космического пространства тоже выглядели наивными. Так что давайте не будем обижать старика Плиния за его приукрашенные «непроверенные» рассказы. Ведь для него и его современников мир за горами и морями был таким же неведомым, как для нас — Марс и Венера. И с другой стороны, совсем ненаучным было бы просто отвергать тот или иной факт под тем лишь предлогом, что это маловероятно или фантастично. Можно перечислить тысячи примеров из мира животных и растений, которые здравый смысл просто не воспринимает, им бы место в кунсткамерах! Но они оказались действительностью! Что касается Плиния, то давайте поддержим его сведения другими источниками — Ктесием и Мегасфеном соответственно IV и III века до нашей эры.

Грек Ктесиас (Ктесий) был личным медиком персидского царя Артаксеркса II. За время жизни на Востоке он написал книгу о самой Персии и об Индии, хотя там не жил. При этом он пользовался слухами и рассказами путешественников. Оригинал книги потерян, но многие куски оттуда сохранились в «Мириобиблионе» — «Книге чудес» Фотия, патриарха Константинопольского (IX век).