Феликс Штильмарк - Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

«Охранять первобытную дикую природуради нее самой, смотря на прикладные вопросы как на стоящие на втором плане, – вот основная идея охраны природы». Отказ от абсолютаради узких экономических интересов (это и экотуризм, а подчас и экопросвещение, чаще всего профанируемое ради элементарной выгоды. – Ф.Ш. ), с моей точки, зрения есть полный крахидеи охраны природы. Всякое «хозяйство» (в том числе и так называемое «заповедное». – Ф.Ш.) по существу своему в корне противоречит идее охраны природы. Человеческое хозяйство есть всегда уродование природы. Только невмешательство в жизнь природы сделает природу научно интересной.Если мы с этой позиции сойдем, то никогда не осуществим охрану природы в истинном смысле этого слова. Пусть это крайнее мнение, но оно истекает из сути дела. И мне было весьма грустно слышать, что вместо того, чтобы отстаивать идею полныхзаповедников для охраны первобытной(конечно, в условном смысле «первобытной», ибо глобальные формы тех или иных загрязнений и вмешательств проявлялись уже во времена Г.А. – Ф.Ш.) природы и изучения ее, отстаивать хотя и трудный, но принципиальныйподход к делу, сразу переходят на защиту идеи более легко осуществимой, но чуждой всякого идейного интереса…» В данном случае некоторые экологи, отказываясь от идеи абсолютной заповедности, защищают интересы ненавистных им охотничьих хозяйств. Ведь когда В.В. Докучаев и Г.А. Кожевников предлагают предоставить территории «абсолютно заповедных» участков природы в безраздельное владение «коренных обитателей!» (растений и животных), они вовсе не отвергают наличие научных станций,проведение научных исследований, конечно же избегая при этом отстрелов и отловов, рубок и покопок. Печально, что нашу заповедную природу надо охранять не только от браконьеров, которых порой гонит голодуха, но и от иных доцентов с кандидатами… Известно немало печальных примеров более чем активного научного вмешательства в живую природу заповедников, и нередко наука оправдывает откровенное природопользование под видом всевозможных «регулирований» и «управлений биоценозами». Поэтому-то столь необходимо само по себе понятие абсолютной заповедностикак едва ли не последнего оплота реальнойи действенной охраны дикой природы.

Надеяться, что советские (пусть «пост», один черт) люди увидят в дикой природе нечто Священное, что они примут Религию природоохраны, увидят в В. Борейко или С. Забелине новых «Гуру», конечно, более чем наивно. Общество СНГовное не только бездуховно и тупо, но и предельно материалистично + технократично. Ведь почему я отстаиваю науку заповедную и заповедность «от людей для людей» (кстати, сей мотив звучит и в Законе США)? Потому что не поймут иного и не примут, раздавят, как Чечню! Вот сегодня, слышно, обсуждают вопрос ООПТ в правительстве похоже, что речь идет о передаче заповедников в Министерство госимущества, конечно, ради приватизации и коммерциализации, торговли ими – вот наша реальность, а не Священное пространство…

Разве я не знаю, что такое «заповедная наука» с учеными советами из бухгалтеров, сборами никому не нужных коллекций и методами сплошного отстрела? Когда мы плыли по Логате, то видели волков, «пасущих» стада диких оленей, а первое, за что взялся Таймырский «заповедник» – авиаотстрел на деньги, выделенные для патрулирования (и начальник отдела заповедников из главка в этом участвовал непосредственно). Примеров таких множество, но я рассматриваю заповедную науку лишь как форму наименьшего зла,ибо было бы хуже, если вместо этих жуликов пришли бы нефтяники и газовики. Наука – единственная реальная защита заповедности в нашем обществе, недаром Кожевников и Макаров обманывали – до поры до времени! – этим большевиков, пока не пришел «невинный» Малиновский. А у наших сегодняшних (не только министра МПР Яцкевича, но и у президента Путина!) психология абсолютно Малиновская (она же – мичуринско-лысенковская): кроме уплаты парижских долгов и сбора налогов, для них сегодня ничего более священного нет и не предвидится. Ельцин и тот был человечнее, хоть и груб, но не рядовой советский материалист, как эти.

Ивсе-таки развернуть на примере СШАсаму по себе идеюохраны дикой природы совершенно необходимо и своевременно, надо только придать ей более рациональную и приемлемую для общества форму, не ориентироваться только на некое «светлое будущее», а попытаться внедрить как уже принятую Западом (приходится прислушиваться!) и проверенную в реальности. Хотя в наших условиях это, скорее всего, будет чистая профанация, ибо даже с официальными ООПТ никто не считается, а так можно ВСЕ объявить особо охраняемым и повсюду творить что вздумается.

Наше заповедное «древо» выросло из трех основных корней: материального, научного и этического. Об этике и эстетике охраняемых территорий неоднократно писали и говорили Г.А. Кожевников, Андрей и Вениамин Семеновы-Тян-Шанские и другие основоположники отечественного заповедного дела. Но в советский период основное внимание уделялось материальным и научным аспектам, тогда как этические почти не затрагивались. Только в самое последнее время, на фоне общеизвестных общественных перемен, в частности, в условиях гласности и при заметном возрастании роли церкви, морально-этической стороне заповедного дела стали уделять серьезное внимание. Приведем несколько цитат в подтверждение этого.

«Наша отечественная защита природы становится все менее духовной, чистой и все более прагматичной… Над нашей природоохраной довлеет меркантилизм, марксизм, антропоцентризм и комплекс двойных стандартов. Отечественная идеология охраны природы заблудилась и никак не может выбраться из чащи сомнительных лозунгов и мифов эпохи развитого социализма типа «рационального использования природных ресурсов на благо народа… Как попугаи мы заученно повторяем байку, что заповедники создаются для науки, а чтобы полюбить природу – ее нужно изучить (во что давно уже никто не верит), и одновременно стесняемся или боимся признаться в своих ощущениях дикой природы как священного пространства. Мы по-прежнему слепо верим в полицейские и экономические меры защиты природы и не задумываемся о ее нематериальных духовных ценностях » (Борейко, Поминова, 2000, с. 5).