В. Дольник - Непослушное дитя биосферы

Итак, читатель, теперь вам ясно, что для этологов многие странности сексуального поведения человека поддаются расшифровке, ясно и почему они запретны. Многое в этой области мы можем понять и объяснить, но почти ничего не можем отменить или исправить. Эти инстинкты сидят в нас и влияют на наше поведение и сознание. Вам самим предстоит решать, рекомендовать или не рекомендовать прочесть другим то, что прочли вы (самое естественное — самому втихаря прочесть, но кое от кого спрятать). Решить это трудно, ведь есть люди, которые верят, что «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман», и есть люди, для которых дороже всего знания и правда, какими бы неприятными они ни были. Мы должны уважать и тех, и других.

Уже сразу после опубликования этого текста в виде отдельной статьи посыпались вопросы: «а гомосексуализм»?

Гомосексуализм имеет сложную природу. О биологических и социальных его причинах лучше всего написано у Десмонда Морриса в «Голой обезьяне» и «Людском зверинце»: это и сбои в генетике, и ложные импринтинги (запечатление не того пола в качестве брачного партнера), и результат изоляции одного пола в школах, армии и тюрьмах, и вовлечение молодых взрослыми гомосексуалистами. Эволюционно гомосексуализм бесперспективен, т.к. эти люди сами исключают себя из размножения. Но он был всегда и возникает снова и снова. В разлагающейся армии и тюрьмах изнасилование («опускание») используется как акт унижения — точно по врожденной программе, но не символически, а реально. Это извращение, и оно наказуемо обществом. Ко всем же остальным проявлениям гомосексуализма общество в одни времена относилось терпимо, а в другие резко отрицательно.

Напоследок зададимся вопросом: почему унаследованные нами от предков программы так противоречивы? Неужели и у других животных такая же сумятица? Оказывается, нет, обычно у диких видов программы весьма согласованы, притерты друг к другу; новые программы реализуются четко, а древние, которым они пришли на смену, либо подавлены, либо подправлены. Разгадку этого парадокса нашел в конце 1940-х годов наш замечательный соотечественник генетик С. Н. Давиденков. Биологическая эволюция от обезьяны к человеку была исключительно быстрой на последнем этапе и далеко не прямой. Естественный отбор решал уйму совершенно новых задач, многое намечалось как бы вчерне. Если бы человек и дальше эволюционировал как обычный биологический вид, все решения были бы в конце концов найдены, отшлифованы, все лишнее убрано.

Но в самый разгар биологической эволюции случилось невиданное: человек в значительной мере вышел из-под влияния естественного отбора. Незавершенным, недоделанным. И таким остался навсегда. (Чтобы быть совсем точным, человек ушел не от всех воздействий отбора. Например, отбор на устойчивость к заразным болезням, от которых нет вакцин и лекарств, продолжает действовать. Может изменяться и поведение. Если долго не будет найдено средство от СПИДа, то в охваченных пандемией популяциях в Африке будет происходить отбор, увеличивающий в популяции долю людей, генетически склонных к строгой моногамии, поскольку от этой болезни умирают и сексуальные партнеры, и их дети.)

А вышел человек из-под действия отбора потому, что главным условием успеха стала не генетически передаваемая информация, а внегенетически передаваемые знания. Выживать стали не те, кто лучше устроен, а те, кто лучше пользуется приобретенным и с каждым поколением возрастающим знанием о том, как строить, как добывать пищу, как защищаться от болезней, как жить. Так и осталось, например, нерешенным противоречие между громадной головой ребенка и недостаточно расширившимся (чтобы не терять способность ходить) тазом женщины — и поэтому роды тяжелы, мучительны и опасны. Остались нерешенными и противоречия между инстинктами, лежащими в основе полового, брачного, семейного и общественного поведения. Поэтому так часто мы ведем себя неудачно, даже просто плохо и в том случае, когда руководствуемся внутренними мотивами, и в том случае, когда сознательно стремимся делать все им наперекор. Автор считает, что все же если знаешь подсознательную природу своих мотиваций, то шансов поступать правильно самому и быть снисходительнее к другим больше.

После опубликования этой книги многие читатели, в том числе и коллеги, указали мне на то, что я фактически уклонился от объяснения ревности людей к сексуальному партнеру (особенно женской ревности). Кроме того, неясно, как у женщин появился оргазм, вознаграждение за половой акт, ведь его не было у самок человекообразных обезьян, и как возникли эрогенные зоны на теле женщины? Я вынужден сказать по поводу этого темного места то, что надумал в беседах с друзьями. Придется начинать танцевать издалека, «от печки».

Вспомним, что за правильное совершение жизненно важного инстинктивного акта животное вознаграждается приятным ощущением. В нервной и эндокринной системах есть специальные центры, выдающие награду. Самцы почти всех видов животных (от низших до высших) за правильное выполнение репродуктивного акта (выброс порции семени) вознаграждаются оргазмом. Причем как при внешнем оплодотворении (рыбы), так и при внутреннем (моллюски, пауки, насекомые, наземные позвоночные). У всех у них освобождение от накопившихся половых продуктов вознаграждается удовольствием, а иначе, ради чего бы они так старались? Самки многих видов животных при освобождении от половых продуктов тоже испытывают оргазм. Самки лосося бок о бок с самцами плывут вверх по реке, ползут, прыгают вверх в водопадах; и все это за просто так, что ли?

Понаблюдайте весной за размножением наших травяных лягушек. Оплодотворение у них наружное. Самец запрыгивает на самку и обнимает ее лапами. К этому моменту на лапах у него появляются специальные утолщения («бородавки»), ими он трет у самки определенные участки кожи, на которых образовались эрогенные (т.е. дающие приятные сексуальные ощущения) зоны. В результате и он, и она замирают, пока выходят наружу икра и молоки. Эрогенные зоны есть у самок многих других видов, как правило, вокруг половых отверстий, но могут быть и в других местах. У самок приматов эрогенные участки — это половые губы и клитор. Перед спариванием самец может их лизать. По-видимому, самки всех нечеловекообразных обезьян испытывают при копуляции удовольствие, а возможно, и оргазм. Самки человекообразных обезьян (гориллы и шимпанзе) остаются равнодушными к действиям самца, и оргазм у них никогда в природных условиях не наблюдали ни Джейн Ван Лавик-Гуддол (шимпанзе), ни Диана Фосси (гориллы).