Стивен Пинкер - Язык как инстинкт

The pitcher wound up and flang [правильно flung — перев. ] the ball at the batter. The batter swang [правильно swung — перев. ] and missed. The pitcher flang the ball again and this time the batter connected. He hit a high fly right to the center fielder. The center fielder was all set to catch the ball but at the last minute his eyes were blound [правильно blinded — перев. ] by the sun and he dropped it!

Питчер изогнулся и послал мяч бьющему. Бьющий покачнулся и пропустил его. Питчер снова послал мяч, и на этот раз бьющий взял подачу. Он послал высоко летящий мяч прямо центровому. Центровой был уже готов взять этот мяч, но в последний момент пропустил его, потому что его ослепило солнце.

Но удачные заимствования форм, расширяющих списки нерегулярных, случаются редко; последние чаще всего являются белыми воронами.

Нерегулярность в грамматике кажется воплощением человеческого эксцентризма и любви к причудам. Нерегулярные формы намеренно исключены из «рационально организованных» языков, таких как эсперанто, новояз в романе Оруэлла или Вспомогательное Наречие Всепланетной Лиги в фантастическом романе Роберта Хайнлайна «Время для звезд». Возможно, как вызов подобному единообразию появилось следующее частное объявление, которое недавно поместила одна женщина в «Нью-Йоркском книжном обозрении» в поисках друга жизни-нонкомформиста:

Are you an irregular verbwho believes nouns have more power than adjectives? Unpretentious, professional DWF, 5 yr. European resident, sometime violinist, slim, attractive, with married children.... Seeking sensitive, sanguine, youthful man, mid 50’s—60’s, health-conscious, intellectually adventurous, who values truth, loyalty, and openness.

Тот ли вы «неправильный» глагол, который верит, что существительные обладают большей силой, чем прилагательные? Разведенная белая женщина, 5 лет проживающая в Европе, играющая на скрипке, стройная, привлекательная со взрослыми детьми… Ищет чувствительного сангвиника, энергичного, 50–60-ти лет, с хорошим здоровьем и пытливым умом, который ценит верность, преданность и открытость.

Обобщающее заключение о грамматической «неправильности» и восприятии ее человеком сделано писательницей Маргерит Юрсенар: «Грамматика с ее смесью логических правил и произвольного словоупотребления предлагает юному уму заранее прочувствовать то, что будет позднее предложено ему законом и этикой, этими науками о человеческом поведении, а также всеми теми системами, где человек кодифицирует опыт, полученный инстинктивно».

Несмотря на всю символику, связанную со свободой человеческого духа, нерегулярность прочно вживлена в систему словообразования, а сама система является первоклассной с функциональной точки зрения. Нерегулярные формы являются корневыми, они входят в основы, а основы входят в слова, к некоторым из которых применимы правила регулярного словоизменения. Такая многослойность не только предопределяет существование многих реальных и нереальных английских слов (например, то, почему Darwinianism букв. ‘дарвинистскизм’ звучит лучше, чем Darwinismian букв. ‘дарвинизмистский’); она дает простые ответы на многие банальные вопросы о будто бы нелогичном словоупотреблении, как например: почему в бейсболе про отбивающего мяч говорят (has) have flied out — почему ни один смертный ни разу не (has) have flown out (зд. отбил мяч ) в центр поля? Почему хоккейная команда Торонто называется «Maple Leafs», а не «Maple Leaves» ( «Кленовые листья» )! Почему многие предпочтут сказать Walkmans, а не Walkmen в качестве формы множественного числа от Walkman ‘портативный магнитофон’ букв. ‘«Идущий человек»’? Почему если кто-то скажет, что все друзья его дочери — low-lives, а не low-lifes ‘отребье’ — это прозвучит странно?

Обратитесь за помощью к любому руководству по стилистике или самоучителю по грамматике, и оно предложит одно или два объяснения того, почему в данных случаях отметается нерегулярность образования словоформы, но все объяснения будут неверными. Одно будет состоять в том, что список «неправильных» слов в английском уже закрыт; любая новая форма, образующаяся в языке, должна это делать по правилам. Неверно: если я выдумаю такие новые слова, как re-sing ‘спеть повторно’ или out-sing ‘перепеть, спеть лучше кого-либо’ их формами прошедшего времени будут: re-sang и out-sang, а не re-singed и out-singed. Аналогично, недавно я прочитал, что в Китае есть крестьяне, которые обегают нефтеносные месторождения и собирают нефть из неохраняемых скважин в маленькие емкости. В статье их называли oil-mice, а не oil-mouses ‘нефтяные мыши’. Второе объяснение состоит в том, что когда слово приобретает новый, не буквальный смысл, как fly out ‘отбить мяч’ букв. ‘вылететь’ в бейсболе, этот смысл требует образования словоформы по правилу. Нефтяные мыши явно опровергают это объяснение, так же, как и многие другие метафоры, основанные на «неправильных» существительных, непоколебимых в своей «неправильности»: sawteeth, а не sawtooths ‘зубья пилы’. Freud’s intellectual children, а не childs ‘духовные дети Фрейда’; snowmen, а не snowmans ‘снеговики’ и т.д. Точно так же когда глагол blow ‘дуть’ стал употребляться в сленге, как например, to blow him away ‘убить, пришить’ и to blow it off ‘свалить какое-то дело, покончить с ним без напряжения’, формы прошедшего времени продолжали оставаться нерегулярными: blew him away и blew off the exam, а не blowed him away и blowed off the exam.

Настоящее рациональное объяснение для словоформ flied out и Walkmans исходит из алгоритма, который позволяет вывести значение сложного слова из значений составляющих его простых слов. Вспомните о том, что когда одно большое слово построено из меньших частей, все свои свойства оно получает от одного особого элемента в его составе, самого крайнего справа — его ядра. Ядро глагола to overshoot ‘промахнуться при стрельбе’ — это глагол to shoot ‘стрелять’, поэтому overshooting — это вид shooting, и это глагол, поскольку shoot — это глагол. Точно так же workman ‘рабочий’ — это существительное в единственном числе, потому что слово man ‘человек’ — его ядро — существительное в единственном числе, и оно относится к некому человеку, а не к некой работе. Вот как выглядит структура этих слов:

Самое главное то, что от ядра к верхнему узлу, распространяется вся информация, содержащаяся в слове-ядре: не только сведения о том, глагол оно или существительное, не только его значение, но и присутствующая в нем нерегулярность образования формы. Например, в словарной статье ментального словаря для слова shoot будет среди прочего значиться следующее: «У меня есть своя собственная нерегулярная форма прошедшего времени shot ». Эта порция информации распространяется вверх и относится ко всему сложному слову, как и любая другая порция информации. Таким образом, форма прошедшего времени для overshoot — это overshot (а не overshooted ). Точно также слово man носит на себе табличку: «Моя форма множественного числа — это men ». Поскольку man является ядром слова workman, сведения на этой табличке распространяются вверх до символа N, замещающего слово workman; отсюда форма множественного числа от workman — это workmen. Таким же образом мы получаем out sang, oil-mice, sawteeth и blew him away.