Десмонд Моррис - Людской зверинец

Несмотря на невыносимые условия, преимущества такой жизни очевидны. Мир зверинца, подобно гигантскому папаше, защищает своих обитателей: еда, вода, крыша над головой, средства гигиены и медицинская помощь обеспечены. Основные проблемы выживания сведены до минимума, и появляется свободное время. Как обитатели зоопарка это время проводят, зависит, конечно, от вида животного. Одни звери тихонько отдыхают, подрёмывая на солнышке; другие же находят длительное безделье абсолютно неприемлемым.

Если вы являетесь обитателем "людского зверинца", то неизбежно оказываетесь среди представителей второй группы. Обладая чрезвычайно пытливым и изобретательным умом, вы просто не способны отдыхать долгое время. Вас распирает от стремления снова и снова находить себе какое-нибудь непростое занятие. Вы вечно что-то исследуете, организовываете, творите и, в конце концов, обнаруживаете, что из трясины «зверинца» уже не выбраться. С каждым новым сложным действием вы оказываетесь на один шаг дальше от своего естественного племенного состояния, которым ваши предки наслаждались в течение миллионов лет.

История современного человека есть история его борьбы с последствиями такого тернистого продвижения. И без того запутанная ситуация осложняется ещё больше в какой-то степени из-за того, что мы играем в ней двойную роль, являясь одновременно и зрителями, и актёрами. Возможно, она немного прояснится, если мы посмотрим на неё глазами зоолога, что, собственно, я и собираюсь сделать на страницах этой книги. В большинстве случаев я намеренно привожу примеры, знакомые только западному читателю, но это вовсе не означает, что мои заключения касаются лишь культуры западных стран. Напротив, каждый из примеров демонстрирует, что все изложенные ниже принципы в равной мере применимы кпроблемам горожан всего мира.

Если вам кажется, что я говорю: "Вернитесь! Впереди вас ждёт катастрофа!", поверьте — я не имею в виду ничего подобного. В своём непреодолимом стремлении к социальному прогрессу мы необъяснимым образом дали волю необузданным исследовательским порывам, составляющим основную часть нашего биологического наследия. В них нет ничего искусственного, ничего неестественного, эти порывы — источник нашей огромной силы, но и причина нашей слабости тоже. Я пытаюсь показать, какую цену нам приходится платить за потакание им и какую изобретательность мы вынуждены проявлять, чтобы ухитриться расплатиться по счёту, каким бы заоблачным он ни был. Ставки растут непрерывно, игра становится всё более рискованной, потери — всё более ощутимыми, дыхание с каждым шагом всё тяжелее, но, как бы то ни было, мир ещё не видел более интересной и захватывающей игры, несмотря на всю её рискованность. Глупо было бы пытаться её остановить, дав финальный свисток. Тем не менее, играть в неё можно по-разному, и если бы мы научились лучше понимать истинные чувства игроков, то, возможно, смогли бы извлечь из этой игры большую пользу, причём, не подвергая себя ещё большей опасности и избегнув катастрофическихпоследствий для всего живого.

Представьте себе островок суши — тридцать километров в длину и тридцать в ширину: дикое место, населённое разным зверьём, большим и маленьким. А теперь вообразите компактную группу из шестидесяти человеческих существ, разбивших лагерь в самом центре этой территории. Попытайтесь представить себя в качестве члена этого крошечного племени, — вы сидите и любуетесь бесконечными просторами, раскинувшимися на много километров вокруг. На всей этой территории нет никого, кроме вас и ваших соплеменников. Это — ваша земля, ваши угодья. Мужчины вашего племени здесь охотятся, женщины собирают фрукты и ягоды, детишки с воплями носятся по лагерю, играя в охоту. Если жизнь племени складывается удачно и число его членов увеличивается, то скоро какая-нибудь отдельная группа двинется в путь для освоения новых территорий. Мало-помалу племя будет расти, и люди будутзаселять всё новые и новые земли.

Представьте себе островок суши — тридцать километров в длину и столько же в ширину. Расцвет цивилизации, дома и машины. А теперь вообразите компактную группу из шести миллионов человеческих существ, обитающих в самом центре этой территории, и представьте себя частицей этогоогромного бурлящего города.

А теперь сравните эти две картины. На каждого индивида из первого сюжета приходится по сто тысяч человеческих существ из второго, а ведь территория осталась прежней. С точки зрения эволюции такие катастрофические изменения произошли практически мгновенно. Потребовалось всего несколько тысяч лет, чтобы картина номер один превратилась в картину номер два. Человеческое существо вроде бы превосходно приспособилось к абсолютно новым для него условиям жизни, но ему не хватило времени для того, чтобы изменить свою биологическую структуру и развиться в новый, генетически цивилизованный вид млекопитающего. Этот процесс становления цивилизованного индивида уже полностью завершён, человек прошёл необходимое обучение и практику, так что с точки зрения биологического строения он остаётся всё тем же членом племени из первого сюжета. Так он жил не несколько веков, а на протяжении целого миллиона нелёгких лет, хотя в течение этого времени биологически он всё-таки изменился. Он прошёл впечатляющее эволюционное развитие: постоянная борьба за выживание сделала своё дело и сформировала его как вид.

За последние несколько тысяч лет развития процесса урбанизации и роста уровня цивилизованности человека произошло так много всего, что даже не задумываешься о том, что это — всего лишь ничтожная часть истории жизни людей как вида. Мы привыкли к смутному ощущению постепенного роста и в результате — к своей полной биологической готовности к борьбе с новыми социально опасными факторами, но если мы заставим себя совершенно объективно оценить ситуацию, нам придётся признать, что на самом деле это вовсе не так. Такие ощущения зародились в наших умах только благодаря нашей потрясающей изворотливости и удивительной способности приспосабливаться. Простой первобытный охотник надевает новую охотничью амуницию и изо всех сил старается носить её с лёгкостью и гордостью, но она настолько тяжела и громоздка, что он постоянно путается в своих одеждах. Однако прежде чем исследовать, почему ему так неудобно и отчего он всё время теряет равновесие, мы должны выяснить, как при этом ему удаётся оставатьсяобразцом цивилизованности.