Игорь Акимушкин - Первопоселенцы суши

Что весит крохотный паучишка-дитя? Пушинка! Но пришла зрелость и принесла грузные миллиграммы. Теперь весовая категория у паука иная — подхватит ли его ветер так же легко, как прежде? Мы видим, что многих взрослых пауков отлично ещё подхватывает. А паучих — нет! Велики!

Догадываетесь, к какому неожиданному заключению мы вплотную подошли? Оттого, по-видимому, пауки и мельче паучих, чтобы легче быть, чтобы в авиацию им не была дорога закрыта. Можно все ноги исходить, а паучиху не найти. Воздушный транспорт, всем известно, лучше наземного бережет время. Эволюция эту очевидность учла, и выжили в ее перипетиях те пауки, у которых самцы — карлики. (Так во всяком случае считают такие знатоки пауков, как Бартелс и Виле).

Но вот — пешком он шел или летел — нашел паук свою паучиху. Но опять не все ладно, все не как у людей: подойти к ней просто так нельзя — это не овечка. Подруга близорука и прожорлива. Не разобрав толком, кто к ней пожаловал, может броситься и „загрызть“. У многих паучих в обычае пожирать своих супругов.

Чтобы предупредить заранее паучиху о своем визите, паук, взявшись за нить паутины, на которой сидит свирепая самка, трясет ее. У каждого вида пауков свой шифр сотрясения, своя „морзянка“.

Если паучиха расположена принять гостя, она в „условленном“ ритме трясет в ответ паутину: „Иди, не бойся, не съем“. Тогда паук вступает в опасную зону. А подойдя поближе, иногда поглаживает паучиху ещё и передними лапами: „Это я, а не муха“.

Тарантул, приближаясь к тарантулихе, стучит педипальпами по земле. Ответный топот означает, как и сотрясение паутины: „Не бойся, есть не буду“.

Некоторые пауки, чтобы лучше защитить себя от опасной агрессии „слабого“ пола, прибегают к такой превентивной стратегии: берут в жены самок ещё в юном возрасте, когда те совсем беспомощны. Пеленают их паутиной и терпеливо ждут неподалеку, когда юная, надежно упакованная подруга сбросит детскую кожу и созреет для материнства.

Но как быть паукам, паучихи которых паутину не плетут, — придя на свидание, за какую ниточку дергать? Тарантул вот педипальпами „топает“, а другие ногами издали „семафорят“ — машут, как на флоте сигналят флажками: одну вверх, другую вбок, потом обе вниз… Паучиху эти ритмичные взмахи ног будто гипнотизируют, смиряют, привлекают. То для нее эвокаторы — чувственные стимулы особых побуждений. На ее бездумный мозг они действуют как пусковые сигналы для серии врожденных, но до поры дремлющих безусловных рефлексов, повелевающих ей не гнать самца, не убивать, а, так сказать, приласкать его. По-своему, конечно, по-паучьи.

У скакунчиков, или салтицид, эвокатор хореографический. Весной они долго, иногда по полчаса, танцуют (иначе и не скажешь!) перед самками.

В брачных танцах пауков отчетливая видна параллель с токовыми играми птиц. Параллель даже с продолжением: некоторые пауки, ухаживая за самкой, преподносят ей… „обручальное“ насекомое — трофей удачной охоты. А птицы, например крачки, — рыбку в клюве. Это бесподобное подобие повадок пауков и птиц доказывает не их генетическое родство, а лишь ту любопытную догадку, что у природы не бесконечно много разных путей для развития. Эволюции случалось выращивать сходные плоды на ветвях „древа жизни“, весьма далеких от общего ствола.

Брачная пора миновала, и обремененная яйцами паучиха спешит от них освободиться. Она плетет из шелка „коврик“, на коврик одно к одному, ложатся яичко за яичком. Плотно пеленает их со всех сторон паутиной и дежурит затем на вахте неподалеку от кокона. Те, которые этого не делают — не караулят, прежде чем навсегда покинуть люльку с яйцами, маскируют ее землей, разным мусором либо заплетают паутиной плотно, как пергаментом, или подвешивают на тонкой ниточке.

Сказать, что паук очень плодовитый, — значит сказать неправду. До рекордов трески ему очень далеко.

Число яиц в коконе у пауков разное: у крошечных оонопсов — только два, а у квадратного крестовика — тысяча. Но обычно, если яиц в коконе мало, больше бывает самих коконов. А число коконов очень зависит от погоды. В холодное, плохое лето самка крестовика сплетет лишь один-два кокона, а в хорошее — шесть. У голодного паука яиц меньше, чем у сытого, — это тоже вполне ясно. В общем во всех коконах, сплетенных за лето одним пауком, от 25 до нескольких тысяч яиц. В среднем же — около ста [18] Яиц немного, но они крупные и все вместе весят почти столько же, сколько и паучиха. Чем она мельче, тем больше (относительно к ее весу) откладывает яиц. У самки Ciniflo similis весом 47 миллиграммов — 43 миллиграмма яиц. У той, что покрупнее (202 миллиграмма), яиц лишь 164 миллиграмма. .

Пора зрелости пауков мимолетна, как и сама их жизнь. Те, что родятся весной, перезимовав, умирают обычно следующим летом или осенью. „Долголетие“ их, следовательно, чуть больше года [19] Lycosidae , многие Salticidae и другие пауки. . Лишь некоторые из весной рожденных живут два-три года [20] Самки тарантулов крупной расы, Tegenaria, Pholcus, Scitodes . .

Жизнь пауков, которые плодятся в конце лета и осенью, и года меньше. Перезимовав эмбрионами в яйцах (или младенцами в лопнувшей скорлупе), следующей осенью они умирают (многие аргиопиды). Только землекопы-атипусы, пауки, древние происхождением, древними умирают старцами — в 7–9 лет.

Большой паук дольше растет и больше живет. Наверное, тропические пауки-птицееды (заморские кузены атипусов) не год и не два, а, может, десять и больше лет ползают по экзотической листве, прежде чем навсегда с ней простятся.

Теплая погода, сытый желудок и ранние браки… сокращают жизнь пауков. Даже и наши недолговечные пауки в прохладных комнатах на скудной диете и в одиночестве жили в лабораториях по девять лет.

Среди рыб, утверждают знатоки, худший враг пауков — форель, среди амфибий — жаба, из рептилий — ящерица, из птиц — скворец, а из зверей — землеройка.

Но из всех врагов враг — другой паук. Паук пауку волк — могли бы мы так сказать, изменив немного старую пословицу. „Пауки уничтожают больше пауков, чем любые их враги“, — говорит доктор Бристоу [21] Есть целое семейство пауков Mimetidae , которые охотятся только за пауками! .

Даже осы помпилы, которых так прекрасно описал Жан Фабр, враги лишь № 2.

Дальше в списке врагов (не исчерпывая его, однако!) следуют всевозможные птицы (корольки, ласточки, стрижи), осы-наездники и роющие осы, жуки, муравьи, многоножки и даже паразитические… мухи и грибы.

Весной и в начале лета можно увидеть пауков с роковым знаком сверху на брюшке — белая, похожая на червя личинка плотно прижалась к пауку и сосет его, ест заживо. А он сосет, скажем, комара или муху и не знает, что обречен. А личинка эта тоже крылатого насекомого — наездника ихневмона; временно парализовав паука уколом своей острой шпаги, наделил он его даром данайца — крохотным яичком [22] Точнее, наездника из семейства ихневмонов и подсемейства нимплов. Обычно это вид Zatypota percontaria . Все наездники из того же отряда, что и осы, и пчелы, — из перепончатокрылых. . Из яичка вывелась личинка, которая через несколько недель, высосав всего паука, его убьет. Так просто в природе, где все всех едят, решаются сложные для человеческого осознания проблемы возмездия.