Игорь Акимушкин - Причуды природы

Крона сейшельской пальмы, словно хорошая крыша, спасает от любого ливня.

Есть на свете благодатные острова. И есть деревья на тех островах. А растут на деревьях булки. Жителям тех мест не надо пахать, боронить, сеять, жать… Урожай снимают просто: срезают с дерева готовый хлеб. Правда, сырой ещё. Пекут его на раскаленных камнях. И вот вам пища.

Цветки хлебного дерева срастаются в единый плод, точнее — соплодие, как у ананаса и тутового дерева. Но в мякоти их накоплен не сахар, а крахмал.

Плоды растут на ветвях, они в поперечнике до 30 сантиметров. Круглые или овальные. Зелёные, пока незрелые, но созревшие — желтовато-коричневые. Кожура их сверху похожа на соты — восьмиугольные выпуклости. Однако у других сортов бывает она и гладкая либо с колючками или чешуйчатая. Мякоть внутри желтовато-белая, твердая, когда плоды незрелые, и похожа на тесто у созревших.

Изжаренные плоды безвкусны, другие же утверждают, что у них привкус печёной картошки, а иным кажется, что пшеничного хлеба.

Хлебное дерево даёт плоды беспрерывно с ноября по июль. Затем сбрасывает листву и, три месяца стоит обнажённое. А потому на этот срок полинезийцы заранее запасают экзотический свой хлеб. Толкут мякоть плодов в ступах — получается тесто. Из него пекут лепешки, а затем, обернув листьями хлебного же дерева, хранят в своих кладовых. Варят и кашу из плодов на молоке… кокосовой пальмы.

Плодоносит хлебное дерево 70–75 лет, затем постепенно засыхает. Потому заранее заботятся о новых посадках хлебных деревьев. У лучших сортов в плодах нет семян, их разводят отводками.

Всё в хлебном дереве идёт на пользу человеку: плоды, кора, древесина, листья, смола.

Из древесины засохших деревьев делают челны и доски для хижин, из лыка — циновки и одежду, из листьев — шляпы (красивые, с жёлто-багряными пятнами). Ну, а из смолы — смазку для челнов, чтобы не протекали.

Это тихоокеанское хлебное дерево расселено сейчас по всем тропическим странам. Но есть ещё два хлебных дерева — индийское и африканское. У первого самые большие в мире плоды — до метра в длину! Ветви их не выдержали бы, и потому растут они прямо на стволах деревьев. У африканского хлебного дерева — трекулии — плоды немного меньше, чем у индийского, до метра в поперечнике, и весят почти пуд — до 14 килограммов.

Ещё испанские конкистадоры принесли на родину вместе с золотом удивительные истории о дереве-корове, которое будто бы растёт в первобытных лесах Бразилии и Венесуэлы.

Дерево-корову, или, по-местному, сорвейру (соску), ботаники называют каллофорой полезной. Стоит чуть надрезать кору этого удивительного дерева, как из него потечёт молоко. Сок сорвейры и по виду, и по вкусу сходен с коровьим молоком. Если его разбавить водой и прокипятить, получится вполне питательный пищевой продукт. Каждое дерево — а их в лесах Амазонской низменности произрастают миллионы — даёт за одну "дойку" 2–4 литра молока.

Недавно некоторые южноамериканские учёные выступили с популяризацией древесного молока. Они считают, что сок сорвейры может значительно пополнить скудный рацион жителей американских тропиков.

В лесах Венесуэлы растёт другое молочное дерево — галактодендрон, чей сок отличается лучшим вкусом, чем у сорвейры. Без всякой обработки можно употреблять его в пищу.

В Южной Америке есть ещё одно дерево — брозимум или "пало де вака" (коровье дерево); его молоко с удовольствием отведал ещё Александр Гумбольдт. Это молоко — клейкое, густое, с приятным бальзамическим ароматом — течет из дерева, если надрезать ствол. Местные жители пьют его с большим аппетитом, предварительно размочив в нем хлеб. На воздухе молоко "пало де вака", как и остывающее коровье молоко, покрывается пенкой. Она волокнистая, желтоватая, напоминает тонкий ломоть сыра. Течет молоко обильно, и одно дерево за два-три часа может дать несколько литров этой питательной жидкости.

Впрочем, некоторые исследователи считают, что молоко брозимума подходит больше не для питья, а для жевательной резинки; в малых дозах оно безвредно, но в больших его пить не следует: в нем много воска (37 процентов), а он не переваривается в наших желудках.

Молоко сорвейры и галактодендрона по своему происхождению подобно млечному соку других растений, например одуванчика, молочая и чистотела. Застывший млечный сок мака, известный под названием опиума, давно применяется в медицине. Сок каучуконосов идет на изготовление резины. Из других деревьев-млечников добывают сырье для красителей. А сок сорвейры и галактодендрона, как видим, годится даже и в пищу.

Каково назначение этого "молочного продукта" в жизни растений? Очень разнообразное.

Млечные сосуды пронизывают все ткани растения. Наполнены они молочного цвета эмульсией. Коровье молоко тоже эмульсия, то есть жидкость, содержащая капельки другой жидкости. В млечном соке растений обнаружены жиры, белки, сахар и крахмал. Органические вещества, образующиеся в листьях, накапливаются в млечных сосудах. Когда на дереве созревают семена, млечный сок отдает на их развитие свои запасы, становится тогда жидким водянистым, как молоко истощённой коровы.

Млечный сок содержит также и разные смолы, каучук и другие быстро свертывающиеся на воздухе вещества. Вытекая из поранения, сок застывает и плотным сгустком, как тампоном, закрывает рану. В состав млечного сока у многих растений входят ядовитые или горькие вещества. Поэтому травоядные животные избегают трогать растения с сильно развитыми млечниками.

Ошеломлённый, зачарованный стоял Жозеф Арнольд перед чудом, открывшимся его глазам. Только в сказке, в мире грез можно было такое увидеть. Перед ним, прямо на земле, раскинул пять алых мясистых лепестков огромный цветок — метр в поперечнике!

Не было у цветка ни листьев, ни стебля, ни корней. Невыносимый запах падали распространял он вокруг себя.

За открытие этого чуда Арнольд заплатил жизнью. Он слишком долго бродил по сырым лесам Суматры. Заболел мучительной лихорадкой и умер через две недели после описания исполинского цветка, который в честь его, первого исследователя, назвали раффлезией Арнольди.

Теперь открыто уже 12 видов раффлезий, все они меньше, чем раффлезия Арнольди. Все растут только в лесах Индонезии и Филиппин. Все паразиты: поселяются на корнях и стеблях растений из семейства виноградовых и сосут их соки. Опыляют их мухи, слетающиеся на смердящий запах раффлезий. Семена же распространяют в основном крупные копытные животные. Ничего не ведая, наступают они на алые цветы, семена прилипают к их ногам и разносятся далеко по округе. Прежде, когда носорогов и слонов в лесах Явы и Суматры было много, и раффлезии встречались часто. Ныне же редко их можно увидеть.