Игорь Акимушкин - И у крокодила есть друзья

Живут в муравейниках многие мухи. Некоторые пауки, карауля их, раскидывают свои сети по темным углам муравьиного жилья.

Да что пауки или мухи, даже ящерицы приходят в гости к муравьям, и те их не трогают, хотя, вползая в муравейники, гости-гиганты разрушают в нем многие помещения.

Муравьи проявляют прямо-таки беспримерное терпение!

В наших лесах в муравейники нередко зарывается безногая веретенница, а в тропиках, в Южной Америке, в подземельях муравьев-листорезов постоянно живут ящерицы амфисбены (тоже, кстати, безногие). Генри Бейтс, который одиннадцать лет прожил на Амазонке, подтверждает это. Бразильцы, писал он, называют амфисбену «матерью сауба» и уверяют, что муравьи окружают ящерицу самыми нежными заботами, а если она покидает гнездо, будто бы тоже оставляют свое жилье и гурьбой следуют за ней.

Взаимоотношения муравьев и ящериц почти не изучены.

Чтобы покончить с муравьями, упомяну еще об одном открытом сравнительно недавно удивительном симбиозе, в котором эти насекомые играют главную роль.

На Яве обитают бабочки вуртии. Их соседи муравьи полирахисы разыскивают в лесу гусениц вуртий и несут в свое гнездо. А оно у них необычное: сделано из паутины. Паутину муравьи добывают из своих личинок, но ее не хватает. Поэтому муравьи и тащат гусениц в дом. Здесь ухаживают за ними, чистят, кормят собственным расплодом, но принуждают за это работать, плести паутину, которой муравьи укрепляют стены жилища.

Когда гусеницам приходит время окукливаться, муравьи переносят их к самым стенам. Там плетут они прочные коконы, которые служат дополнительной опорой для всего помещения.

У термитов, которые повадками так похожи на муравьев, конечно, тоже бывают гости. И у их гостей тоже есть витаминозные (или алкогольные?) железы — экссудативные органы. Только они менее заметны, чем у муравьиных гостей, не обозначены снаружи сигнальными рыже-желтыми щетинками. Оно и понятно: ведь термиты в большинстве своем животные слепые, «вывеску», приглашающую к обеду, они все равно не заметили бы.

Все гости, проживающие в термитниках, независимо от их происхождения (будь то жуки, комары или мухи) отличаются одной очень странной особенностью: брюшко у них непомерно, прямо-таки фантастически, раздуто и обычно нелепым образом закинуто на спину. Оно во много раз превышает свои естественные размеры. Склериты — хитиновые кольца деформированной брони выглядят на нем, как темные пятнышки на белой, до предела растянутой коже.

Каково назначение этой, как называют ее ученые, физогастрии?

Может быть два ответа: либо брюшко у гостей раздулось от обильного питания и особого сорта пищи, которую они получают от тех же термитов-«стольников», которые кормят и королеву, либо, напротив, ради этой первосортной пищи их брюшко и раздулось…

Раздувалось оно, конечно, постепенно. В течение миллионов лет гости приспосабливались к своим хозяевам, пока, наконец, в результате естественного отбора не приобрели благодаря физогастрии поразительное сходство с термитной маткой, у которой ведь тоже брюшко чрезмерно гипертрофировано. Это сходство и побуждает теперь термитов кормить своих гостей той же пищей, что и матку.

Во всяком случае, счастливые обладатели физогастрии располагаются всегда в одних апартаментах с королевой (или в соседних с ней помещениях) и обслуживаются теми же термитами, которые кормят и матку.

У термитов среди гостей тоже преобладают жуки. Но есть и гусеницы и мухи. Впрочем, узнать этих уродливых бескрылых созданий совершенно невозможно: они напоминают какие-то членистоногие тюфяки, но никак не мух.

А у одного южноамериканского термита живет в гостях даже комар, похожий, однако, скорее на репу, чем на насекомое: на его вздутом, как перезрелый корнеплод, брюхе маленькая головка и ножки выглядят жалкими придатками.

Взаимоотношения термитов с гостями изучены еще недостаточно. Видели, как термиты кормили некоторых жуков из своего рта и, в свою очередь, слизывали капли экссудата, которым те возмещали долги. Но более интимные подробности их быта нам не известны.

Читатели, сколько-нибудь знакомые с зоологической литературой, конечно, слышали о муравьином рабовладельчестве, о завоевательных войнах, которые ведут между собой муравьи, о пленниках, захваченных в лихих набегах и обреченных весь остаток дней своих гнуть спину на чужбине: кормить, чистить завоевателей, строить их дома, выхаживать чужих личинок.

В научных и научно-популярных сочинениях о муравьях часто фигурируют такие слова, как «муравей-рабовладелец», «муравей-раб». Они стали общеупотребительными терминами.

Некоторые исследователи рассуждают даже так: рабовладельчество, говорят они, явление, конечно, чуждое для муравьиного государства, которому свойственны скорее «социалистические тенденции». Но оно существует, хотя и в гораздо более мягкой и «человечной» форме, чем практиковалось у людей, в древней Греции и Риме например.

Взгляд этот и соответствующая терминология родились в конце прошлого века, когда биологи еще очень плохо знали жизнь муравьев. Правда, уже тогда крупнейшие знатоки муравьев Васман и Эшерих возражали против нелепой терминологии, говоря, что она порождена недоразумением и, в свою очередь, плодит недоразумения. Но словечки, заимствованные из рабовладельческого лексикона, по-прежнему фигурируют на страницах зоологических сочинений, хотя с той поры наукой добыто много новых фактов, которые с полной очевидностью разъясняют нам истинный смысл взаимоотношений «господ» и «рабов» муравейника.

Человеку свойственно обо всем судить по собственному опыту. Люди определенных взглядов недостатки своей социальной системы любят оправдывать «роковыми законами» природы. Но муравьи в приписываемых им дурных порядках меньше всего виноваты.

Формику руфу у нас знают, наверное, все если не по имени, так по внешности. Это обычный наш лесной муравей. Его муравейники, большие конические кучи из веточек и хвои, попадаются в лесу на каждом шагу.

Сооружения эти сами по себе интересны, и жизнь, их наполняющая, очень любопытна. Много хороших книг посвящено было рыжим лесным муравьям.

А вот истоки этой жизни, начало муравейника, долгое время пребывали в тумане, так сказать, неизвестности. И хотя муравьиные кучи растут в лесах, точно грибы, никто даже из специалистов толком не знал, как молодая самка рыжего лесного муравья закладывает новое гнездо. Опыты показали, что сама она без посторонней помощи не в состоянии построить временное убежище и развести в нем детей. Она утратила необходимые для этого инстинкты и навыки. Почему же не прекратился тогда род рыжих муравьев?