Ричард Докинз - Рассказ предка. Путешествие к заре жизни.

Я должен повторить, что называя это прогрессом, основанным на ценностях, я не утверждаю, что ценности обязательно имеют положительный знак, или для Вас, или для меня. Как я только что заметил, большая часть технологического прогресса, о котором мы говорим, обусловлена и обеспечена военными целями. Мы могли бы обоснованно полагать, что мир был лучшим местом, до того как были сделаны такие изобретения. В этом смысле «прогресс» основан на ценностях со знаком минус. Но он все еще основан на ценностях в важном смысле, выходящем за рамки моего первоначального минималистического определения прогресса, свободного от ценностных суждений, поскольку любая направленность в будущее тянется из прошлого. Развитие оружия, от камня к копью через большой лук, кремнёвое ружье, мушкет, винтовку, автомат, снаряд, атомную бомбу, через водородные бомбы все более растущей мощности, представляет прогресс согласно чьей-то системе ценностей, даже если не вашей или моей – иначе не было бы его изучения и развития производства.

Эволюция демонстрирует прогресс не только в слабом смысле, без ценностей. Есть эпизоды прогресса, который основан на ценностях, согласно, по крайней мере, некоторым, вполне правдоподобным системам ценностей. Так как мы говорим о вооружении, это – хороший момент отметить, что самые известные примеры обнаруживаются среди гонок вооружений между хищниками и добычей.

Первое употребление «гонки вооружений», зарегистрированное в «Оксфордском словаре английского языка», было в официальном отчете о заседаниях парламента (письменном протоколе Палаты общин) от 1936 года:

Эта Палата общин не может согласиться на политику, которая фактически добивается безопасности в одних только национальных вооружениях и усиливает губительную гонку вооружений между нациями, неизбежно приводя к войне .

«Daily Express» в 1937 году, под заголовком «Опасность гонки вооружений», писала: «Все озабочены гонкой вооружений». Это было незадолго до того, как тема попала в литературу по эволюционной биологии. Хью Котт в своей классической «Приспособительной окраске у животных», изданной в 1940 году, поглощенный Второй Мировой войной, писал:

Прежде чем утверждать, что обманчивая наружность кузнечика или бабочки излишне совершенна, мы должны сначала удостовериться, каковы острота зрения и способность опознавания у их естественных врагов. Не сделать так – все равно, что утверждать, что броня линейного крейсера слишком тяжела или калибр его орудий слишком велик ( Том Лерер, вероятно, самый непревзойденно остроумный композитор комических песен, включил следующее музыкальное указание в начале одной из своих фортепьянных заметок: «Немного очень быстро.» ), не расследуя природу и эффективность вооружения врага. Факт в том, что в первобытных сражениях джунглей, как и в изысканной цивилизованной войне, мы видим большую эволюционную гонку вооружений в действии – чьи результаты в области обороны проявляются в таких средствах, как быстрота, бдительность, панцирь, защита шипами, инстинкт рытья, ночной образ жизни, выделение яда, отвратительный запах, защитно-криптическая, отпугивающая и миметическая окраски; в то же время у хищников развиваются быстрота и внезапность нападения, засады, приманки, острота зрения, когти, зубы, жала, ядовитые укусы, агрессивно-криптическая и приманивающая окраски. Соответственно возрастающей быстроте преследователя развивается большая быстрота преследуемого, защитная броня развивается в соответствии с оружием нападения; точно так же совершенство маскировки развивается в ответ на совершенствование органов зрения.

Мы с моим Оксфордским коллегой Джоном Кребсом (John Krebs) подняли общий вопрос эволюционных гонок вооружений в 1979 году в газете, издаваемой Королевским обществом. Мы указали, что усовершенствования, наблюдаемые в гонках вооружений животных, являются усовершенствованиями в технике выживания, а не усовершенствованиями самого выживания в общем – и по интересной причине. В гонке вооружений между нападением и защитой могут быть эпизоды, во время которых одна или другая сторона временно выходит вперед. Но, в общем, усовершенствования с одной стороны уравновешивают усовершенствования с другой. Есть даже нечто немного парадоксальное в гонках вооружений. Они экономически дорогостоящи для обеих сторон, нет никакой чистой прибыли для каждого, потому что возможность преуспеть одной стороны нейтрализуется преуспеванием другой. С экономической точки зрения обе стороны были бы более обеспеченными, вступив в соглашение, прекращающее гонку вооружений. Как абсурдная крайность, вид-добыча мог бы пожертвовать десятой частью своего количества в обмен на безопасность и возможность спокойно пастись для остальных. Ни хищники, ни добыча не должны были бы отвлекать ценные ресурсы в мускулы для быстрого бега, сенсорные системы для обнаружения врагов, бдительность и длительную охоту, что является бесполезной тратой времени и усилий для обеих сторон. Обе стороны извлекли бы выгоду, если бы такое соглашение могло быть достигнуто.

К сожалению, дарвиновская теория не знает маршрута, которым это могло случиться. Вместо этого и стороны выделяют ресурсы на конкуренцию, чтобы их собственная сторона опередила другую, и особи с обеих сторон вынуждены идти на трудные экономические взаимные уступки в пределах своих собственных материальных структур. Если бы не было никаких хищников, то кролики могли бы посвятить все свои экономические ресурсы и все свое полезное время кормлению и воспроизводству большего количества кроликов. Вместо этого они вынуждены посвящать значительное время высматриванию хищников и существенные экономические ресурсы – созданию средств спасения. В свою очередь, это вынуждает хищников переместить баланс своих экономических вложений далеко от главного занятия – размножения, в усовершенствование своего вооружения для ловли добычи. Гонки вооружений в эволюции животных и человеческих технологиях, похоже, проявляются не в улучшенной работе, а в возрастающем перемещении экономических вложений далеко от альтернативных аспектов жизни и в обслуживании самой гонки вооружений.

Мы с Кребсом признали асимметрии в гонках вооружений, которые могли бы привести к тому, что одна сторона перебрасывает больше экономических ресурсов в гонку вооружений, чем другая. Одно такое нарушение равновесия мы прозвали «принципом обеда-жизни». Он получил свое название из басни Эзопа, в которой кролик бежит быстрее, чем лиса, потому что кролик бежит за своей жизнью, в то время как лиса бежит только за своим обедом. Есть асимметрия в стоимости неудачи. В гонке вооружений между кукушками и хозяевами каждая отдельная кукушка может уверенно оглянуться назад на непрерывный ряд предков, которые буквально никогда не терпели неудачи в одурачивании приёмных родителей. Особь хозяйского вида, с другой стороны, может оглянуться назад на предков, многие из которых даже не встречали кукушек, а многие встречали их и были ими обмануты. Многие гены неспособности обнаруживать и убивать кукушек успешно передавались поколениями хозяйских видов. Но гены, которые заставляют кукушек терпеть неудачу в обмане хозяев, подвергают следующие поколения намного большей опасности уничтожения. Эта асимметрия риска способствует другому: асимметрии в ресурсах, уделяемых гонке вооружений в отличие от других сторон жизненной экономики. Повторю этот важный момент, стоимость неудачи выше для кукушек, чем для хозяев. Это приводит к асимметрии в том, как эти две стороны регулируют свой баланс между конкурирующими требованиями ко времени и другими экономическими ресурсами.