Ричард Докинз - Рассказ предка. Путешествие к заре жизни.

Письменные материалы более надежны, чем устные предания. Вероятно, каждое поколение детей, перенимая познания своих родителей, слушает их детальные воспоминания и передает их следующему поколению. Можно было бы полагать, что на протяжении пяти поколений пространные устные предания должны были бы сохраниться. Я ясно помню четырех своих бабушек и дедушек, но о своих восьмерых прабабушках и прадедушках я знаю горстку фрагментарных подробностей. Один прадед обычно пел определенную рифмованную бессмыслицу (которую я могу спеть), но только тогда, когда зашнуровывал свои ботинки. Другой был жадным до сливок и опрокидывал шахматную доску, проигрывая. Третий был сельским врачом. Это мой предел. Как могут целых восемь жизней настолько уменьшиться? Как же получается, что, даже когда цепь информантов, соединяющих нас во времени с очевидцем, кажется столь короткой, и человеческая беседа столь богатой, все же тысячи деталей, из которых состояли восемь целых человеческих жизней, были так быстро забыты?

К нашему разочарованию, устные предания прекращаются почти немедленно, если им не посвящены бардовские декламации, как те, которые были, в конечном счете, записаны Гомером, и даже тогда история совсем не точна. Она распадается в чепуху и неправду после удивительно немногих поколений. Исторические факты о реальных героях, злодеях, животных и вулканах быстро вырождаются (или расцветают, в зависимости от Вашего вкуса) в мифы о полубогах, дьяволах, кентаврах и огнедышащих драконах ( Джон Ридер (John Reader) в своем «Человеке на Земле», отмечает, что инки, у которых не было письменности (если, как было недавно показано, их веревки с узелками не использовались в качестве языка так же, как для подсчетов), предпринимали, возможно, компенсирующие усилия, чтобы улучшить точность своих устных преданий. Официальные историки были обязаны запомнить огромное количество информации и повторять ее по мере необходимости для пользы высокопоставленных лиц. Не удивительно, что роль историка переходила от отца к сыну. ). Но устные предания и их недостатки не должны нас останавливать, потому что, в любом случае, у них нет никакого аналога в эволюционной истории.

Письменность является огромным усовершенствованием. Бумага, папирус и даже каменные таблички могут стереться или распасться, но у письменных документов есть вероятность быть точно скопированными для неопределенного числа поколений, хотя на практике точность не является полной. Я должен объяснить особый смысл, который я вкладываю в понятие «точность», и действительно особый смысл, который я вкладываю в понятие «поколение». Если Вы напишете мне сообщение, и я скопирую его и передам третьему лицу (следующее «поколение» копирования), то это не будет точная копия, поскольку мой почерк отличен от Вашего. Но если Вы пишете внимательно, и если я кропотливо следую за каждой из Ваших закорючек, точно выводя знаки нашего общего алфавита, у Вашего сообщения есть хороший шанс быть скопированным мною с абсолютной точностью. В теории эта точность могла бы быть сохранена через неопределенное число «поколений» писцов. Учитывая, что есть дискретный алфавит, согласованный автором и читателем, копирование позволяет передавать сообщение, сохраненное после разрушения оригинала. Эту особенность письма можно назвать «самоупорядочением». Она работает, потому что буквы истинного алфавита, дискретны. Момент, напоминающий о различии между аналоговыми и цифровыми кодами, нуждается в немного более детальном объяснении.

Существует согласный звук, который является промежуточным между английскими твердым «с» и «g» (во французском твердое «c» в comme). Но никто не думал бы о попытке представить этот звук буквой на письме, которая выглядела бы промежуточной между «c» и «g». Все мы понимаем, что при написании буквы в английском языке должны быть одними и теми же членами нашего 26-буквенного алфавита. Мы понимаем, что французский язык использует те же самые 26 букв для звуков, которые не являются в точности теми же, что и наши, и которые могут быть промежуточными в сравнении с нашими. Безусловно, каждый язык, каждый местный акцент или диалект отдельно использует алфавит для того, чтобы самоупорядочить обозначение различных звуков.

Самоупорядочение борется против «китайского шепота» ( В игре «китайский шепот» (американские дети называют ее «телефоном») много детей становится в ряд. Историю шепчут первому ребенку, который шепчет ее второму, и так далее до последнего ребенка, чья, наконец, обнародованная версия истории оказывается забавно искаженной и ухудшенной версией оригинала. ), вырождающего сообщения в поколениях. Та же самая защита не применима для рисунка, скопированного и перерисованного рядом художников- подражателей, если стиль рисунка не включает ритуальные соглашения как собственную версию «самоупорядочения». У записей очевидца некоторого случая, в отличие от нарисованных картин, есть хороший шанс все еще быть точно воспроизведенными в исторических книгах несколько столетий спустя. Мы обладаем тем, что является, вероятно, точным свидетельством разрушения Помпей в 79 году нашей эры, потому что очевидец Плиний Младший записал увиденное в двух посланиях историку Тацитусу, и некоторые из писем, переживших Тацитуса, были последовательно скопированы и, в конечном счете, напечатаны, чтобы мы прочитали их сегодня. Даже в догутенберговое время, когда документы дублировались писцами, письменное изложение представляло большой прогресс в точности по сравнению с памятью и устными преданиями .

Это – только теоретический идеал, что повторное копирование сохраняет прекрасную точность. На практике писцы склонны ошибаться и все более фальсифицировать свои копии, заставляя их говорить то, что, как они думают (без сомнения искренне), оригинал документа должен был сказать. Самым известным примером этого, кропотливо зарегистрированным немецкими богословами девятнадцатого столетия, является исправление дефектов Нового Завета, чтобы заставить его соответствовать пророчествам ( Причастные к этому переписчики не были, вероятно, преднамеренно лживы. Как создатели Евангелия, жившие спустя долгое время после смерти Иисуса, они искренне полагали, что он был воплощением мессианского пророчества Ветхого Завета. Он «должен» был быть, поэтому, рожден в Вифлееме и происходить от Давида. Если документы по какой-то причине не говорили об этом, честной обязанностью писца было восполнить пробел. Достаточно набожный писец, я полагаю, считал это не большей фальсификацией, чем мы, когда автоматически исправляем орфографические ошибки или грамматические погрешности. ) Ветхого Завета.