Маркус Хенгстшлегер - Власть генов: прекрасна как Монро, умен как Эйнштейн

Теперь, чтобы по-настоящему заставить вас нервничать, мне нужно рассказать о совсем новых результатах генетических экспериментов над некоторыми организмами, используя девиз генетики и Джеймса Бонда: никогда не говори «никогда». Ничего не изменить в факте, что у каждого животного определенная продолжительность жизни, записанная в его генах. Но утверждение, что в будущем ничего не изменить, ставится генетиками под сомнение. В генетическом паспорте у поденки стоит «один день», у человека – «сто тридцать лет», а у червяка Caenorhabditis elegans – «двадцать один день». И почему именно этот червяк? С. elegans – это нематода размером с полмиллиметра, прозрачный червяк, которого можно найти в земле любого сада (или нельзя, потому что он слишком маленький). Он – идеальный организм, позволяющий изучить роль генов в процессе определенных механизмов, а также в вопросе о возрасте. Таких нематод легко разводить. Они недолго живут, и окружающая среда играет в этом ничтожную роль. Доктор Синтия Кеньон из Сан-Франциско в поисках генов, которые отвечают за запрограммированный срок жизни в двадцать один день этого червя, многого добилась. После долгих поисков она нашла ген, который мог иметь большое значение для срока жизни. Как? А все просто: если у нематод провести некоторые манипуляции с этим геном, то черви живут дольше положенного срока! И что вы думаете об этом? Это поистине самое невероятное открытие за последние десятилетия. И это не единственный ген в своем роде. Гены, которые здесь играют роль, носят названия DAF-2, DAF-16 и HSF-1. Помимо всего прочего они регулируют рост клеток. Если можно было бы применить полученные результаты к человеку, то люди могли бы жить до двухсот лет! Критики сразу начинают громко возмущаться и говорить, что C. elegans – это простой организм, живущий всего двадцать один день. А как обстоят дела с похожими генами и их действием в сложных организмах или даже у млекопитающих? Да, манипуляции с генами увеличивают срок жизни и поденки – это уже доказано. Первые результаты, принимаемые с некоторой осторожностью, свидетельствуют о том, что и у лабораторных мышей ожидаемая продолжительность жизни может быть продлена. Невероятно! Конечно, у более крупных млекопитающих все намного сложнее. Но двери открыты, в них нужно только войти. И вот генетики всего мира уже ищут варианты гена, который позволит человеку жить дольше. В первую очередь исследование нацелено, конечно, на пожилых людей. Людей, которые отпраздновали свое столетие. Это поиск иголки в стоге сена. И тем не менее уже обнаружены гены-кандидаты, которые, возможно, и есть то, что мы искали. Да, здоровый образ жизни, везение за рулем и многие другие факторы влияют на продолжительность жизни, но не стоит списывать со счетов и тот факт, что правильные варианты определенных генов способны создавать предпосылки для продолжительности жизни в триста лет.

А что, если с помощью генетического вмешательства окажется возможным влиять на биологические часы человека, которые контролируют его продолжительность жизни, – так же, как у прозрачной нематоды? Имеет ли это смысл? Ответ на этот вопрос дать пока сложно. С одной стороны, чтобы повлиять на продолжительность жизни, необходимо провести определенные генетические манипуляции. Такая генотерапия для человека никак не оправдывается ни с научной, ни с этической точки зрения. Она проводится лишь на мышах, при этом многие опыты неудачны, а исход зачастую непредсказуем. Кроме того, с помощью генетического вмешательства влияют не только на одного человека, а на каждое поколение его потомков. Так мы влияем на эволюцию! Я думаю, дальнейшие объяснения здесь излишни. Стоит ли вообще пытаться достигнуть цели? Да, генетические часы человека смогут идти дольше. Но если у человека есть генетическая предрасположенность к какой-нибудь болезни, которая приводит его к преждевременной смерти, то вряд ли дело будет иметь успех. Чтобы значительно увеличить продолжительность жизни с помощью генов, необходимо переставить генетические часы и одновременно блокировать «плохие» гены, которые вызывают болезни, укорачивающие жизнь. При тысячах генов с тысячами функциональных возможностей неправильного соединения это невозможно – то есть совершенно безнадежно. Но если всего человека невозможно изменить генетически, чтобы притормозить процесс старения, то почему бы не применить такое средство только в некоторых местах? Вы же помните: вирусы как транспортное средство, чтобы ввести гены в человеческий организм. Всего-то хочется, чтобы волосы не выпадали, да морщины не появлялись. Но и это, если такое вообще возможно, лишь дело далекого будущего. Даже если уже слышны тихие отзвуки издалека.

Для меня генетическое будущее человечества, однако, выглядит совершенно иначе. И то, о чем я хочу поговорить в заключение этой книги, не когда-нибудь появится, а уже есть. Я считаю, что будущее принадлежит не изменениям в генетике человека. Знание о его индивидуальном генотипе могло бы стать материалом, из которого состоят мечты завтрашнего дня. Следует не менять гены с помощью местной генотерапии, а приспосабливать окружающую среду к индивидуальному генотипу человека. Это могло бы стать ключом к успеху. Успех – значит «никогда не болеть», «долго жить», «никогда не полнеть» и «всегда оставаться красивой». Но давайте начнем без лишней суеты, понемногу. Давайте начнем с неопровержимых фактов.

Мы уже как-то говорили (вспомните историю о японских туристах в винном ресторане) о том, что алкогольдегидрогеназа отвечает за расщепление алкоголя в организме. Японцы обычно имеют такой вариант гена, из-за которого они хуже, чем европейцы (но никак не лучше финнов), переносят алкоголь. В расщеплении продуктов питания (как и лекарств) участвуют энзимы. Существует много вариантов энзимов, которые по-разному влияют на своих хозяев. Одни варианты генов приводят к тому, что определенное лекарство имеет лучшее действие с минимальными побочными эффектами. У носителей других вариантов того же самого гена эффект может быть противоположным. Например, выяснили, что один безвредный препарат против малярии очень хорошо помогает многим людям в качестве профилактического средства. Но для носителя вариантов гена глюкозо-6-фосфат-гидрогеназа прием этого препарата смертелен! Некоторые медикаменты, которые мы обычно принимаем, расщепляются в организме с помощью энзима Р450 (СYP). У каждого человека есть разные варианты генов для этих энзимов. Получается, то, какое лекарство на какого человека лучше воздействует с минимальными побочными эффектами, зависит от вариантов его генов, так? И да, и нет! И сегодня уже это неоспоримый факт. Целая новая отрасль медицины и науки занимается этой волнующей темой: фармакогеномикой. Я знаю, мне пора перестать напоминать о том, что у каждого из нас от 30 000 до 40 000 генов (с «ничтожным» исключением, касающимся генов в Y-хромосоме, которые имеют лишь мужчины). Но в нашем генетическом наследии для каждой генетической зоны есть бесчисленные варианты генов, большое количество разных последовательностей для каждого гена. Каждый человек потому уникален, что у него свой личный набор 30 000-40 000 генов. Это его личная генетическая визитная карточка. У кого-то на ней написано: «предрасположенность к кистозному фиброзу», «склонность к гомосексуализму» или «способность к бегу на длинные дистанции». У другого, возможно, так: «склонность к полноте и инфаркту», «огромный музыкальный талант» или «предрасположенность к религиозности». Все это мы уже знаем. Для всего этого и еще многого другого существуют варианты совершенно определенных генов с такими сложным названиями, как VMAT2, CFTR, ADA, NOS, ACTN3, MGF, SRY, IGF2R, INSIG2, CRHR1… В этой книге мы говорили о разных вариантах генов и их значении в нашей жизни. Для многих из них считается, что выражение соответствующего качества, признака или заболевания зависит не только от варианта гена, но и от условий окружающей среды. Это касается лекарств от головной боли, а также химиотерапевтических средств. Современному врачу тяжело принять решение, когда есть столько разных препаратов от одной и той же болезни. Слава богу, что имеется множество средств от головной боли. Все сталкивались с этим: «Нет, мне это не помогает, я всегда беру…» Во многих случаях проходит немало времени, пока найдется оптимальный для пациента вариант – лекарство с наилучшим эффектом и с наименьшими побочными действиями. Так было и так остается по сей день. Врач прописывает один препарат. Если пациент приходит снова и жалуется, что ничего не помогает, доктор выписывает следующее средство, всякий раз надеясь, что в этой лотерее найдено как раз то, что поможет и при этом без побочного действия (например, без проявления аллергии). В общем-то похоже на рулетку. Так можно однажды спровоцировать очень опасные для жизни побочные действия (вспомните лекарство против малярии). А в случае с лечением рака зачастую бывает и слишком поздно. Пациент может умереть из-за приема бесполезного лекарства, пока ищется наиболее эффективное. При головной боли тоже довольно тягостно искать то средство, которое действительно поможет. Задумайтесь и об экономическом аспекте. Лекарства дорогие. Какое государство, какой налогоплательщик, какой пациент может позволить себе долгое время принимать неэффективные лекарства, пока будет найдено то самое? Фармакогеномика – вот решение проблемы! Необходимо протестировать тысячи генетических вариантов, чтобы определить, могут ли они повлиять на действие определенного препарата. Когда найден вариант, то следующий логичный шаг – разделить пациентов путем генетического анализа на генетические группы. И врач скажет им следующее: «Генетический анализ показал, что левитра вам поможет лучше и окажет минимальные побочные действия, в отличие от виагры и сиалиса». Я знаю, дорогие мои читатели-мужчины, что вам незнакомы эти лекарства – это средства для повышения потенции. Но я говорю с перспективой на ваше будущее.