Жан Дорст - До того как умрет природа

Поэтому признаки перелова наблюдаются в разных пунктах земного шара, и к ним должно быть в первую очередь обращено внимание всех тех, кого тревожит вопрос рациональной эксплуатации природных ресурсов.

Острота этой проблемы возрастает параллельно с развитием тралового лова в открытом море. Появление около 1880 г. парового траулера, а затем, около 1894 г., оттертрала 5произвело переворот в рыболовном промысле, открыв возможности эксплуатации наиболее удаленных от побережья секторов. Суда, приобретавшие все большие размеры и становившиеся все более совершенными 6, могли выходить все дальше в море и эксплуатировать участки, остававшиеся дотоле «целинными». При этом вес улова, как правило, сначала увеличивается пропорционально увеличению пущенных в ход средств, а затем начинает в некоторых случаях довольно быстро падать. Этот характерный признак наличия перелова мы проиллюстрируем далее несколькими особенно убедительными примерами.

Конечно, необходимо оговориться, что истощение какой-то части рыбных ресурсов не объясняется одним только переловом рыбы. Многие естественные причины способны не только серьезно изменить равновесие популяции, но и вызвать его нарушение совершенно независимо от воздействия человека. Рыбы, особенно в период нереста, подвержены влиянию таких факторов, как температура воды или содержание в воде солей, причем влияние это может быть как непосредственным, так и осуществляться путем изменения количества пищи, доступной для рыб. Такими изменениями и объясняется в некоторых случаях массовая деградация популяций рыб, ни в коей мере не связанная с деятельностью человека.

Учитывая это, человек должен суметь наладить рациональное использование природных богатств морей и океанов и не допустить того, чтобы к вышеуказанным естественным факторам, ее поддающимся никакому контролю, присоединились факторы искусственного уничтожения рыбных богатств.

1. ЛОВ ПАЛТУСА

В водах циркумполярного бассейна, а также в водах северной части Атлантического и Тихого океанов водится рыба, имеющая превосходные пищевые качества, — палтус (Hippoglossus hippoglossus), самая крупная рыба из семейства камбаловых.

Имеющая довольно большие размеры (более 3 м в длину) и немалый вес (до 300 кг), эта рыба отличается медленным ростом и поздним половым созреванием. В Атлантическом океане популяции палтуса сильно оскудели в связи с чрезмерным отловом слишком молодых, недостаточно подросших экземпляров, которые особенно ценятся в некоторых странах. Палтус еще водится в морях Гренландии и Скандинавии, но уцелевшие запасы не столь велики и здесь, чтобы они могли служить объектом регулярного промыслового лова. Исключение составляет Норвегия, где строгая охрана и рациональная эксплуатация палтуса проводится в законодательном порядке. Такая же участь ожидала популяции палтуса и в северной части Тихого океана, если бы Канадой и США не был принят ряд мероприятий по их охране. Действительно, с начала XX в. эксплуатация палтуса велась с возрастающей интенсивностью. В 1888 г. общий улов составлял 1,5 млн. фунтов, а в 1908 г.— 50 млн. Но вскоре, несмотря на непрерывное расширение промысла палтуса, уловы начали снижаться с катастрофической быстротой. В одном из прибрежных секторов Тихого океана улов на одну единицу затраченного труда упал с 320 фунтов в 1915 г. до 143 фунтов в 1920 г. и 79 фунтов — в 1927 г. В 1927 г. общие показатели по всем секторам достигли только 1/3 по сравнению с уровнем 1915 г. Популяция палтуса в целом сократилась за этот период на 2/3 и являла несомненные признаки перелова (рис. 57).

Рис. 57. Колебания общего улова палтуса у тихоокеанского побережья Северной Америки, выраженные в тоннах на единицу затраченного труда (в фунтах) (Burkenroad, 1948).

Сложившееся положение вынудило правительства Канады и США принять срочные меры. Была заключена первая конвенция, наложившая запрет на лов палтуса в период нереста, а затем, в 1930 и в 1937 гг. (дополнены в 1953 г.), были подписаны и другие соглашения, регламентирующие лов рыбы.

Эти меры не замедлили оказать действие, и уже в 1931 г. общий и относительный размер уловов в весовом выражении снова повысился в расчете на единицу затраченного труда. Так, например, на рыбных промыслах к западу от мыса Спенсер (Аляска) относительный размер уловов в 1930 г. составлял 65 т, в 1934 г. поднялся до 86, в 1937 г.— до 112, в 1940 г.— до 121 и в 1944 г.— до 151 т.

С 1931 г. численность палтуса увеличилась на 150% и ежегодные уловы стали превышать 50—60 млн. фунтов; рекордная цифра — 71,9 млн. фунтов была достигнута в 1950 г. В настоящее время охрана и рациональное использование запасов палтуса находятся в ведении особой Международной тихоокеанской комиссии по палтусу (International Pacific Halibut Commission). Поделив Тихий океан на сектора, она ввела строгую регламентацию лова и лимит на уловы, а также установила точные сроки начала лова (рис. 58). Эти меры, подвергающиеся систематическому пересмотру в соответствии с состоянием популяций, обеспечивают промыслам хорошую экономическую рентабельность.

Рис. 58. Сектора, установленные в 1950 г. решением Международной тихоокеанской комиссии по палтусу у тихоокеанского побережья Северной Америки с целью сохранения запасов палтуса и их рациональной эксплуатации (Moriod, 1956).

Не исключено, что последствия перелова наслаиваются на естественные колебания численности палтуса, так как анализ размера уловов и смены периодов падения их численности и увеличения показывает некоторые несоответствия (Burkenroad, 1948). Это никоим образом не умаляет ценности приведенных аргументов; наоборот, становится еще более ясным, что человек предельно осторожно должен подходить к эксплуатации «фонда» рыб, численность которого подвержена колебаниям естественного порядка, которые пока совершенно не поддаются никакому контролю. История промысла палтуса в северной части Тихого океана останется классическим примером того, как путем правильного подбора мероприятий можно восстановить один из естественных ресурсов моря, который в связи с его интенсивной эксплуатацией находится под угрозой исчезновения.

2. ПРОБЛЕМА ТИХООКЕАНСКОЙ САРДИНЫ

Тихоокеанская сардина (Sardinops caerulea), несомненно, также может служить примером чрезмерной эксплуатации морских богатств (рис. 59). Обширная литература, посвященная этой проблеме и рассматривающая ее под теоретическим и практическим углом зрения, свидетельствует о ее большом экономическом значении.