Бернард Симен - Река жизни

Этот поистине необъяснимый пробел в наших знаниях стал особенно заметным в 1933 году, после того, как появился перевод книги верховного врача Египта Ибн-ан-Нафиса, относящейся к XIII веку. Ибн-ан-Нафис резко выступал против ошибочного мнения Галена, будто бы кровь попадает из правой половины сердца непосредственно в левую через поры в перегородке, разделяющей желудочки.

Этот выдающийся арабский ученый, к сожалению, почти неизвестный западному миру, с завидной точностью проследил путь крови из правой половины сердца в легкие, где она подвергалась аэрации, а затем обратно — в левую половину сердца. Это описание малого круга кровообращения, появившееся, вероятно, в результате исследований на животных, на триста лет предвосхитило аналогичное «открытие» ученых Запада. Будь оно известно своевременно, это открытие оказало бы неоценимые услуги более поздним исследователям кровообращения.

На Ближнем Востоке и в Палестине, на путях крестовых походов, происходили столкновения не только армий, но и культур. В Испании арабская культура, с характерной для нее сетью университетов и огромными книгохранилищами, столкнулась с христианским миром. Европейцы, в те времена опутанные тенетами догматической медицины и религиозного мистицизма, под сильным влиянием естественных наук и медицины арабов заново открыли для себя свои же прежние достижения, но уже обогащенные мусульманами. Так, после многовековой «ссылки», классическая наука, в свое время выкорчеванная с корнем и изгнанная, вновь начала просачиваться в Европу. Ее привозили пилигримы и солдаты, члены религиозных орденов, таких, например, как орден госпитальеров, и странствующие ученые. Тьма, окутывавшая Европу, начала рассеиваться.

Возвращением к классической науке Запад в немалой степени обязан карфагенскому врачу по имени Константин, жившему в начале XI века. По всей видимости, Константин не достиг особых успехов в лечении болезней, но как путешественник он получил широкую известность. Около 40 лет бродил он по арабскому миру, изучая медицину, занимаясь чтением и коллекционированием книг. Вернувшись наконец на родину, Константин обнаружил, что его персона крайне непопулярна среди соотечественников. Земляки с крайним недоверием отнеслись к человеку, столько времени проведшему среди иностранцев, и решили попросту убить его. С огромным трудом Константину удалось спастись. Он тайно пробрался на корабль, который отправлялся в Салерно, и, прикинувшись нищим, нашел в этом городе ненадежное убежище.

Однажды некий восточный принц, посетивший Салерно, несмотря на маскировку, узнал Константина и представил его местному двору. Видного ученого-путешественника осыпали почестями, но придворная жизнь не привлекала карфагенца, и в конце концов он удалился в монастырь бенедиктинцев в Монте Кассино. Там Константин посвятил себя переводам работ классиков медицины с арабского языка на латинский. Эти переводы стали достоянием салернской медицинской школы, которая быстро превратилась в научный центр и приобрела репутацию первого медицинского учебного заведения на Западе.

Сведения по медицине, которые удалось почерпнуть из арабских рукописей, столь превосходили схоластические медицинские доктрины, господствовавшие в Европе, что они полностью утолили жажду новых знаний. Пожалуй, именно поэтому ученики салернской школы не создали ничего нового — их вполне удовлетворяло ознакомление с достижениями врачевателей древней Греции и тщательное изучение их.

В конце XI века, когда Альфонс VI, король Кастилии, захватил у мусульман Толедо, в руки христиан попала другая сокровищница арабских рукописей. Толедо — огромный мавританский город, центр естественных наук и медицины мусульман, славился своими превосходными библиотеками, а также целой плеядой крупнейших ученых-лингвистов. В конце XII столетия в Толедо прибыл выдающийся ученый Жерар Кремонский. Изучив арабский язык, он начал работать в местных библиотеках, и там ему удалось сделать поистине сказочные открытия.

Из числа своих верных учеников и последователей Жерар подготовил переводчиков. Не прошло и нескольких десятилетий, как эти люди вернули Западу уцелевшие труды Аристотеля и Евклида, а также многие неизвестные доселе работы Галена и Гиппократа.

Итак, почти через тысячу лет после смерти Галена его труды, равно как и работы его знаменитых предшественников, вернулись в пробуждавшуюся Европу. И хотя в этих рукописях, тщательно разработанных и дополненных за долгие годы арабского владычества, содержались явно ошибочные и устаревшие сведения, для европейцев они не потеряли своей новизны и свежести.

С точки зрения догматов ортодоксальной церкви, учения Галена и Аристотеля были вполне приемлемы. Одной веры и божественного откровения уже было недостаточно для ответа на вопросы, выдвигаемые астрономией, космологией и биологией. Да и болезни все труднее стало относить целиком к компетенции религии, которая в качестве средства исцеления предлагала лишь веру. Перед лицом все возраставших трудностей церковь вынуждена была одобрить учение Аристотеля. Положения Аристотеля о том, что земля — это центр Вселенной, а человек — средоточие жизни, полностью соответствовали христианскому учению. По аналогичным мотивам церковь одобрила медицинские труды Галена, который проповедовал гуморальную доктрину Гиппократа и разделял его мысль о том, что тело — всего лишь сосуд, содержащий душу.

Учения Галена и Аристотеля стали составным элементом христианских догм; они не подлежали сомнениям и опровержениям. Европейцы, столь длительное время лишенные источника знаний, страстно жаждали их. Однако им разрешали черпать только из колодца с соленой водой. Поэтому вскоре они начали поиски нового родника.

Тьма окружала Реку жизни. Но до того, как человек смог предпринять попытку хоть как-то рассеять ее, ему предстояло заново для себя открыть и изучить две огромные неведомые области: во-первых, исследовать путь крови, понять, где она протекает и каким образом циркулирует по организму; во-вторых, выяснить состав крови, а также ее многочисленные функции.

С этими проблемами исследователь сталкивался буквально на каждом шагу. Однако для того, чтобы проследить, изучить и понять путь крови, требовались тщательные анатомические исследования. А эти исследования в свою очередь потеряли бы всякий смысл из-за отсутствия знаний в области физики и особенно механики и гидравлики. Лишенный столь важной базы, человек был просто не в состоянии осмыслить роль пульсации сердца и артерий и связать ее с назначением и работой клапанов в системе кровообращения.