Владимир Водяницкий - Записки натуралиста

Известно, что в первые годы после свержения царизма положение на Украине было очень неустойчивое. В короткое время по нескольку раз менялись правительства и политическая ориентация. Мы пережили и тяжелый период немецкой оккупации. В самом Харькове время от времени происходила смена власти.

Однажды комендант города товарищ Ким, латыш по национальности, рабочий, очень энергичный человек, арестовал большую банду анархистов, занимавшихся грабежами. Мне с группой преподавателей в составе народной милиции довелось охранять тюрьму, куда доставили эту компанию. Среди арестованных наряду с деклассированными личностями было немало крепких селян, приехавших в город с целью поживиться. В одну из ночей на тюрьму напали анархисты с прибывшего в Харьков бронепоезда. Осаждавшие предъявили нам ультиматум; в тюрьме начался бунт, кто-то устроил пожар. Но наш командир, доцент университета по русской литературе Н. Н. Жинкин, проявил твердость и выдержку. Мы продержались до утра, когда бронепоезд внезапно отбыл и порядок в городе был восстановлен. Впоследствии я встретился с товарищем Кимом в Новороссийске, в то время он был одним из первых председателей ревкома и помогал мне в организации Биологической станции. При встрече мы вспомнили дни нашего знакомства — тревожные дни борьбы за советский Харьков.

В сентябре 1919 г. в Харьков вступила «добровольческая» армия. По квартирам шныряли вооруженные солдаты, хватали мужчин и доставляли их на призывные пункты. Мобилизованы были даже учителя и в их числе я и мои сослуживцы преподаватель зоологии В. В. Переверзев и преподаватель астрономии П. И. Гинце. Нас зачислили рядовыми в артиллерию, хотя никто из нас не имел понятия не только о стрельбе из орудий, но и об устройстве самих орудий. Наша артиллерийская часть стремительно отступала к Изюму, к Ростову и далее (уже без пушек) к Новороссийску.

На Дону и на Северном Кавказе свирепствовал тиф. По прибытии в Новороссийск Переверзев и Гинце умерли от сыпняка, а я перенес в госпитале несколько приступов возвратного тифа.

Я вышел из госпиталя в начале апреля, когда в городе уже сформировались органы Советской власти. Сразу же отправился в Отдел народного образования, где в одной из комнат увидел своего старого университетского друга зоолога Б. С. Виноградова, разговаривавшего с человеком средних лет. После первых приветствий и расспросов он обратился к своему собеседнику:

— Вот, Федор Федорович, кто вам поможет. Владимир Алексеевич как раз в этих делах понимает...

Б. С. Виноградов получил назначение на должность директора местного краеведческого музея. Его собеседник, Ф. Ф. Ильин, недавно вернулся вместе с семьей из Швейцарии, где провел несколько лет в эмиграции и был тесно связан с группой большевиков. Ему — старому деятелю московского общества «Природа и школа», специалисту по школьным пособиям — Наркомпрос поручил организацию на Северном Кавказе базы для сбора материалов для наглядных пособий.

— Пойдемте к Федору Васильевичу Гладкову,— продолжал Борис Степанович.— Это наш начальник, заведующий подотделом культпросветработы. Он местный учитель, но, кроме того, писатель и отличный человек.

Федор Васильевич Гладков (которого впоследствии все узнали как автора «Цемента») принял нас с распростертыми объятиями. Он внимательно расспросил меня о прежней работе.

— Вот какое дело,— сказал он.— Мне Борис Степанович передал три тетрадки, хранившиеся в музее. Это записки бывшего здесь проездом одного ученого, затронувшего вопрос об устройстве в Новороссийске морской биологической станции. Вот они.

На обложке первой тетради был указан автор: Бенинг Арвид Либорьевич, директор Волжской биологической станции в Саратове.

— Прочтите и выскажите мнение. На днях был в Краснодаре и узнал, что там появился видный профессор-ботаник из Харькова — Арнольди. Он тоже ратует за Биологическую станцию в Новороссийске. Не съездить ли Вам к нему потолковать? Я думаю, что станцию в Новороссийске мы создать можем.

A. Л. Бенинг

Вот так неожиданность, Владимир Митрофанович в Краснодаре. Конечно, нужно с ним немедленно связаться!

Я говорю Федору Васильевичу, что это предложение очень заманчиво. Но прежде чем решать что-нибудь, мне нужно подумать о житье и связаться с Харьковом, где остались семья, работа.

Подумав, Федор Васильевич сказал:

— Пока будут решаться вопросы о станции и базе Наркомпроса, мы зачислим Вас инструктором в Отдел народного образования; кроме того, вы будете читать лекции. А насчет квартиры нам что-нибудь подскажут наши сотрудники.

Он вышел в соседнее помещение и вскоре вернулся с адресом, по которому я разыскал домик бывшего преподавателя естествознания Рождественского и снял, по его рекомендации, комнату у соседей. На другой день я послал в Харьков (домой и в бывшее Коммерческое училище) извещение о своих делах в Новороссийске и приступил к работе в Отделе народного образования. Написал я также Владимиру Митрофановичу Арнольди в Краснодар по адресу Совета обследования и изучения Кубанского края. Как мне объяснили, этот Совет являл собой нечто вроде маленькой местной Академии наук.

Записка А. Л. Бенинга об организации Биологической станции оказалась чрезвычайно интересной. В ней говорилось о состоянии изученности и задачах исследований восточной части Черного моря, предлагались структура станции, список необходимого оборудования и основной литературы. Через неделю я выехал в Краснодар в Совет обследования и для встречи с Арнольди.

Первым, кого я встретил в Совете обследования, был профессор, бывший проректор Харьковского университета Торичан Павлович Кравец (он читал нам метеорологию). К моменту нашей встречи он являлся заместителем председателя Совета. Мы разговорились, и Кравец, к моему удивлению, вспомнил историю с премией им. профессора Степанова.

Получив адрес Арнольди, который работал в новом Кубанском университете, я отправился к нему. Записка А. Л. Бенинга понравилась Владимиру Митрофановичу и еще больше укрепила его намерения.

— Давайте будем устраивать Биологическую станцию,— сказал он.— Если Вы с Ниной Васильевной возьметесь за это, может получиться очень интересное дело. Мы найдем поддержку. Я уже написал Нине Васильевне в Харьков.

Вскоре мы с Арнольди посетили председателя Совета А. П. Протопопова и в принципе договорились о возможности включения станции в состав Совета. Тогда он еще подчинялся местным органам власти, но уже намечалась передача Совета в ведение центральных организаций.