Томас Метцингер - Туннель Эго

С философской точки зрения, открытие зеркальных нейронов интересно постольку, поскольку оно даёт нам представление о том, как двигательные примитивы могут быть использованы в качестве семантических примитивов: Как значение может быть передано от одного агента к другому. Благодаря нашим зеркальным нейронам, мы можем сознательно пережить движения другого человека в качестве имеющих значение. Возможно, эволюционной предтечей языка были вовсе не животные зовы, но жестикуляция. 15Трансляция значения могла изначально вырасти из бессознательной телесной себя-модели и из двигательного агентства, которое, в случае с нашими предками приматами, было основано на элементарных жестах. Возможно, что звуки лишь позже стали ассоциироваться с жестами, причём с выражениями лица, такими, как нахмуриться, поморщиться или улыбнуться, которые уже несли в себе определенный смысл. До сих пор, молчаливое наблюдение другого человеческого существа, хватающего некий объект, понимается мгновенно, потому, что без символов или мысли между ними, оно вызывает такое же двигательное представление теменно-фронтальной зеркальной системе нашего мозга. Как объясняют профессор Риццолатти и доктор Маддалена Фаббри Дестро с Кафедры Нейробиологии в Университете Пармы: «на начальной стадии эволюции языка, зеркальный механизм решал две фундаментальные проблемы коммуникации: одинакового и прямого понимания. Благодаря зеркальным нейронам, то, что действительно для отправителя сообщения, также действительно и для того, кто сообщение воспринимает. В спонтанных символах необходимости не было. Понимание было присуще нейронной организации обоих индивидов.» 16Такие идеи наделяют новым богатым значением не только концепты «схватывания» и «умственного угадывания намерения другого человека», но, что более важно, также концепт угадывания концепта — суть самой человеческой мысли. Возможно, это имеет отношение к симуляции движений руки, которая происходит в уме, но в значительно более абстрактной манере. Человечество, по-видимому, интуитивно знало об этом веками: «Концепт» происходит от латинского conceptum, что означает «вещь подразумеваемая/вещь задуманная (в оригинале — a thing conceived — прим. перев.)», которое, как и наше современное «задумать/подразумевать нечто» уходит корнями в латинский глагол concipere, «взять и удерживать» В 1340 возникло второе значение у этого термина: «взять в ум.» Удивительно, что репрезентация человеческой руки в центре Брока, участке человеческого мозга, вовлеченного в обработку языка, производство изречений или знаков и их понимание. Многочисленные исследования показали, что жесты рук/кисти и движения рта связаны посредством обычного нейронного субстрата. К примеру, хватательные движения влияют на произношение, причём, не только тогда, когда они непосредственно выполняются, но и тогда, когда их наблюдают. Также, было продемонстрировано, что жесты рук и жесты рта у людей связаны непосредственно и что мы паттерны орально-ларингеальных движений, которые мы создаём для продуцирования речи, являются частью этой связи.

Центр Брока также служит маркером для развития языка в эволюции человека, так что, вполне интригует тот факт, что он также содержит двигательные репрезентации движений рук; здесь может быть часть моста, который ведёт от «семантики тела» жестов и телесной себя-модели к лингвистической семантике, ассоциированной со звуками, производством речи и абстрактных значений, выражаемых в нашей когнитивной себе-модели, мыслящая самость. Центр Брока присутствует у ископаемых Homo habilis, в то время, как у предполагаемых предшественников этих ранних гоминид он отсутствовал. Таким образом, зеркальный механизм, предположительно, является базовым механизмом, из которого развился язык. Предоставляя двигательные копии наблюдаемых действий, он позволяет нам добывать цели движений из умов других человеческих существ, а затем и посылать абстрактные значения от одного Туннеля Эго к следующему. История с зеркальными нейронами привлекательна не только потому, что прокладывает мост между нейробиологией и гуманитарными дисциплинами, но также и потому, что она выявляет множество более простых общественных феноменов. Вы когда-нибудь наблюдали за тем, насколько заразительной бывает зевота? Вы когда-нибудь ловили себя на том, что начинаете громко смеяться вместе с остальными даже в том случае, когда вы не поняли шутки? В дискурсе о зеркальных нейронах, есть идея о том, как группы животных, такие, как косяки рыб или стаи птиц, могут координировать своё поведение с большой скоростью и точностью; они связаны через нечто, что можно было бы назвать низкоуровневым резонансным механизмом. Зеркальные нейроны могут помочь нам понять, почему родители спонтанно открывают свои рты, когда кормят своих детей, что происходит во время массовой паники и почему иногда так трудно освободиться от стада и стать героем. Неробиология делает вклад в образ человечества: Мы все связаны в интерсубъективном пространстве значения — то, что Витторио Галлезе называет «разделяемое многообразие».

Vittorio Gallese является профессором психологии человека на Кафедре Нейробиологии в Университете Пармы, Италия. Как когнитивный нейробиолог, он фокусируется в своих научных интересах на отношении между сенсомоторной системой и познавательной способностью у приматов, причём, как у людей, так и у других видов, используя для этого спектр нейрофизиологических и нейровизуализационных техник. Среди его значительных вкладов можно найти открытие зеркальных нейронов, сделанное им вместе с его коллегами в Парме, а также разработку теоретической модели базовых аспектов социального познания (в оригинале — social cognition — прим. перев.) Сейчас он разрабатывает междисциплинарный подход к пониманию межсубъективности и социального познания, сотрудничая с психологами, психолингвистами и философами. В 2002 он встретился с Джорджем Миддером в Калифорнийском Университете в Беркли. В 2007 он был удостоем Grawemeyer Award в области психологии за открытие зеркальных нейронов. Он опубликовал более семнадцати статей в международных журналах и является со-редактором (с Максимом И. Стаменовым) Зеркальные Нейроны и Эволюция Мозга и Языка (2002).

Метцингер: Витторио, что именно ты подразумеваешь под гипотезой разделяемого множества? Что такое разделяемое множество?

Галлезе: Вопрос можно открыть следующим: Как мы можем объяснить ту лёгкость, с которой мы обычно понимаем, что именно находится на кону, когда мы взаимодействуем с другими людьми? Я использовал этот термин для характеристики того, что происходит тогда, когда мы наблюдаем за действиями других, за их явным поведением, которое выражает чувства и эмоции, которые они переживают. В основном, он характеризует нашу способность к прямому и опосредованному доступу к опытному миру другого. Я думаю, что концепция эмпатии должна быть расширена для аккомодации и учёта всех различных аспектов выразительного поведения, позволяющего нам устанавливать осмысленные связи с другими. Это расширенное понятие эмпатии охватывает термин «разделяемое множество». Оно открывает возможность для унифицированного учёта важных аспектов и возможных уровней описания интерсубъективности. Я пытался не употреблять термин «эмпатия», так как он систематически вызывает недоразумения, в основном из-за своих коннотаций с другими контекстами. Разделяемое множество может быть описано на трёх различных уровнях: уровень феноменологии, функциональный уровень и подличностный уровень. Феноменологический уровень отвечает за чувство схожести, то есть, чувство бытия частью большей социальной общности индивидов, похожих на нас; это чувство мы переживаем всякий раз, когда встречаем других. При противостоянии интенциональному поведению других, мы переживаем специфическое феноменальное состояние эмоциональной взаимной настроенности. Это феноменальное состояние, которое производит характерное ощущение знакомства с другими индивидуумами, порождается коллапсом интенций другого в интенции наблюдателя. Как кажется, это важная составляющая эмпатического.