Ник Лейн - Лестница жизни

Churchland, P. How do neurons know? // Daedalus Winter 2004; 42–50.

Crick, F., Koch, C. A framework for consciousness // Nature Neuroscience 6:119–126; 2003.

Denton, D. A., et al. The role of primordial emotions in the evolutionary origin of consciousness // Consciousness and Cognition 18 (2): 500–514; 2009.

Edelman, G., Gally, J. A. Degeneracy and complexity in biological systems // Proceedings of the National Academy of Sciences USA 98: 13 763-13/68; 2001.

Edelman, G. Consciousness: the remembered present // Anna is of the New York Academy of Sciences 929:111–122; 2001.

Gil, M., De Marco, R. J., Menzel, R. Learning reward expectations in honeybees // Learning and Memory 14: 49–96; 2007.

Koch, C., Greenfield, S. How does consciousness happen? // Scientific American October 2007; 76–83.

Lane, N. Medical constraints on the quantum mind // Journal of the Royal Society of Medicine 93: 571–575; 2000.

Merker, B. Consciousness without a cerebral cortex: A challenge for neuroscience and medicine // Behavioral and Brain Sciences 30: 63–134; 2007.

Musacchio, J. M. The ineffability of qualia and the word-anchoring problem // Language Sciences 27: 403–435; 2005.

Searle, J. How to study consciousness scientifically // Philosophical Transactions of the Royal Society of London B. 353:1935–1942; 1998.

Singer, W. Consciousness and the binding problem // Annals of the New York Academy of Sciences 929:123–146; 2001.

Almeida, A., Almeida, J., Bolanos, J. P., Moncada, S. Different responses of astrocytes and neurons to nitric oxide: the role of glycolytically generated ATP in astrocyte protection // Proceedings of the National Academy of Sciences USA 98:15 294-15299; 2001.

Barja, G. Mitochondrial oxygen consumption and reactive oxygen species production are independently modulated: implications for aging studies // Rejuvenation Research 10: 215–224; 2007.

Bauer et al. Resveratrol improves health and survival of mice on a highcalorie diet // Nature 444: 280–281; 2006.

Bidle, K. D., Falkowski, P. G. Cell death in planktonic, photosynthetic microorganisms // Nature Reviews in Microbiology 2: 643–655; 2004.

Blagosklonny, M. V. An anti-aging drug today: from senescence-promoting genes to anti-aging pill // Drug Discovery Today 12: 218–224; 2007.

Bonawitz, N. D., et al. Reduced TOR signaling extends chronological life span via increased respiration and upregulation of mitochondrial gene expression // Cell Metabolism 5: 265–277; 2007.

Garber, K. A mid-life crisis foraging theory // Nature 26: 371–374; 2008.

Hunter, P. Is eternal youth scientifically plausible? // EMBO Reports 8:18–20; 2007.

Kirkwood, T. Understanding the odd science of aging // Cell 120: 437–447; 2005.

Lane, N. A unifying view of aging and disease: the double-agent theory // Journal of Theoretical Biology 225: 531–540; 2003.

Lane, N. Origins of death // Nature 453: 583–585; 2008.

Tanaka, M., et al. Mitochondrial genotype associated with longevity // Lancet 351:185–186;1998.

Реакции этого типа называются окислительно-восстановительными. Для них характерна передача электрона от донора (в данном случае — водорода) акцептору (в данном случае — кислороду), обладающему гораздо большей потребностью в их присоединении. В итоге образуется термодинамически стабильный конечный продукт (вода). В ходе любой окислительно-восстановительной реакции происходит передача электронов от донора акцептору, и примечательно, что все живое, от бактерий до человека, получает энергию за счет того или иного механизма передачи электронов. Венгерский нобелевский лауреат Альберт Сент-Дьерди высказался так: «Жизнь есть не что иное как электроны, которые ищут себе место для отдыха».

Это не совсем так. Гидротермальные источники испускают слабый свет (см. главу 7), незаметный для человеческого глаза, но достаточно сильный, чтобы давать некоторым бактериям энергию для фотосинтеза. Однако эти бактерии, по сравнению с серными, вносят небольшой вклад в изобилие экосистем гидротермальных источников. Кстати, скромная роль тепла и света в жизни гидротермальных источников подтверждается сравнительно недавним открытием полей холодных источников на океанском дне, фауна которых почти столь же богата и мало чем отличается от фауны горячих источников.

Есть и другие трудности: связанные с температурой (по мнению некоторых исследователей, слишком высокой для продолжительного существования органических молекул), кислотностью (в большинстве «черных курильщиков» слишком кислая среда для поддержания предполагаемых Вехтерсхойзером реакций, и реакции синтеза, проводившиеся в его собственной лаборатории, шли только в щелочной среде) и серой (по меркам современных биохимических реакций, ее слишком много).

Еще один интересный вопрос связан с долгосрочными последствиями охлаждения глубоких слоев планеты. В результате постепенного охлаждения мантии вода все больше должна связываться с породами, входить в состав их структуры и все реже при вулканической активности вырываться под действием тепла на поверхность. Охлаждаясь, планета рано или поздно может поглотить собственные океаны. Такого рода процесс мог быть одной из причин исчезновения воды на Марсе.

Одноклеточные прокариотические (то есть не имеющие ядра) организмы делятся на два царства: бактерий и архей. «Потерянный город» населен преимущественно археями, получающими энергию за счет синтеза метана (метаногенеза). Биохимия архей сильно отличается от биохимии сложных (эукариотических) клеток, из которых сложены растения и животные. Среди патогенных и паразитических прокариот не известно ни одной архей — лишь бактерии, биохимия которых имеет гораздо больше общего с биохимией клеток-хозяев. Возможно, архей просто слишком отличаются от других организмов, чтобы сожительствовать с ними. Уникальным исключением мог быть союз архей и бактерии, от которого около двух миллиардов лет назад, вероятно, произошли эукариотические клетки (см. главу 4).

Уксус по-латыни — acetum, отсюда корень «ацетил». В ацетилтиоэфире двухуглеродная основа молекулы уксусной кислоты присоединена к другой органической молекуле через атом серы. Кристиан де Дюв уже два десятилетия указывает на ключевую роль, которую ацетилтиоэфиры должны были играть на ранних этапах эволюции, и в последнее время экспериментаторы наконец начали принимать его доводы всерьез.

Подробности этой истории, а также другие сведения о странностях и исключительной важности хемиосмоса я попытался изложить в своей предыдущей книге «Энергия, секс, самоубийство: митохондрии и смысл жизни».

Учитывая, как много возникает новых мутаций, можно задаться вопросом: а почему мы все до сих пор не погибли от их неудержимого накопления? Этот вопрос беспокоит и многих биологов. Если отвечать на него одним словом, то ответ будет «секс». Объяснения отложим до главы 5.

Эта цифра относится к сходству ДНК-последовательностей. Помимо изменений в последовательностях ДНК-букв, после расхождения эволюционных линий людей и шимпанзе в их геномах происходили и другие существенные изменения, такие как удаление фрагментов и слияние хромосом. Так что сходство геномов составляет скорее около 95 %. По сравнению с разницей между людьми и шимпанзе, различия между человеческими популяциями ничтожны: генетически мы все на 99,9 % идентичны. Столь скромная изменчивость отражает сравнительно недавно (по-видимому, около ста пятидесяти тысяч лет назад) преодоленное нашими предками «бутылочное горлышко». Все расы современного человечества произошли от небольшой африканской популяции, расселившись по планете в ходе ряда миграционных волн.