Александр Невзоров - Происхождение личности и интеллекта человека

Запредельная (и прогрессирующая) пафосность генетики, которая претендует на роль «науки в науке», становится все заметнее. Остается надеяться, что со временем, когда «генетическая эйфория» закончится, этой дисциплине (генетике) все же найдется местечко в микробиологии, т. е. что она все же удержится в статусе «научной дисциплины», а не отправится вслед за «психоанализом», алхимическими формулами и методиками «тренировки мозга». Что же касается самой «сверхидеи ДНК», то она была в свое время прекрасно прокомментирована Френсисом Криком, лауреатом Нобелевской премии, открывшим структурность и геометрию ДНК. По мнению Крика, ДНК — это не более чем «тупые блондинки молекулярной биологии, хорошо подходящие для воспроизводства, но едва ли годные на что-либо другое».

Примечательно, что в Англии и Франции практика демонстрации жизни душевнобольных любопытствующей публике сохранялась до середины XIX века, а в ряде клиник Германии, Польши, Венгрии — и до начала XX. Для посещения «дома умалишенных» требовалось всего лишь купить билет при входе. Когда для подобных посещений закрылся Сальпетриерский госпиталь во Франции, очень знаменитый в ту пору психиатр Филипп Пинель (1755-1826) заметил: «Для чего сии меры прежде не были приняты в Бисетре, где не запрещено было никому видеть лишенных ума? Сколь часто сии несчастные служат зрелищем и забавой безрассудным людям, находящим жестокое увеселение в том, чтобы беспокоить и дразнить их!»(Врачебно-философическое начертание душевных болезней, сочиненное Филиппом Пинелем, профессором медицинского факультета в Парижском университете и главным врачом госпиталя Сальпетриерской, 1829).

По Джеймсу, Гейльброннеру и Аллоне, сущность деперсонализации состоит в особых расстройствах висцеральных, телесных ощущений. Шторх, следуя за Вернике, тоже разделяет восприятие на два элемента — на специфически чувственное и органическое, образованное ощущением мышечной активности.

Список «лягушачьих трудов» Ив. Мих. Сеченова:

«Исследование центров, задерживающих отраженные движения в мозгу лягушки» (1863), «О механизмах в головном мозгу лягушки, угнетающих рефлексы» (1907, опубликована в 1863 на нем. яз.), «Еще о центрах, задерживающих отраженные движения у лягушки» (1864), «Новые опыты о задерживающих механизмах в мозгу лягушки, опровергающих исследования, произведенные в лабораториях Шиффа» (1865, нем. яз.), «Новые опыты над головным и спинным мозгом лягушки» (1865), «Еще о задерживании отраженных движений у лягушки» (1865, нем. яз.), «О нервных путях, связывающих передние и задние конечности лягушки» (1865, нем. яз.), «Дальнейшее добавление к вопросу о строении спинного мозга у лягушки» (1866, нем. яз.), «Об электрическом и химическом раздражении чувствующих спинномозговых нервов лягушки» (1868).

Necessario notare, что гемолимфа у части насекомых химически столь своеобразна, что используется и как защита. К примеру, у саранчовых и части чешуекрылых при возникновении опасности «гемолимфа выбрызгивается из тела и, попадая на кожу человека или животных, может вызывать очень сильное ее раздражение» (Свидерский В. Основы нейрофизиологии насекомых, 1980). Нервные механизмы, способствующие этим выбросам, самым первым описал Пьер Лионне в своем труде «Traite anatomique de la chenille qui ronge le bois de saule». (См. илл. 73.)

Единственный в СССР открытый противник части идей И. П. Павлова, академик Иван Соломонович Бериташвили (1885-1974) — «расщепил» загадку торможения на множество «подвопросов» и позиций, предположив наличие различных механизмов возбуждения и торможения для различных типов нейронов и, соответственно, синаптических соединений. Гипотеза И. С. Бериташвили тоже не является бесспорной, но подкупает простотой, точностью и логичностью, что прекрасно иллюстрируют таблицы из его труда «Нервные механизмы поведения высших позвоночных животных» (1961). (См. илл. 74-75.)

При этом необходимо учесть, что Фултоном анализировалась «ярость», т.е. сложно архитектурированная совокупность рефлексов, уже готовый «продукт» лимбической системы. (Она может быть спутником или составляющей любой из известных агрессий). Зависимость лимбической системы от ретикулярной формации в известном смысле достаточно очевидна. Igitur, возникшее возбуждение могло быть следствием как травмации части лимбической системы, так и следствием разрыва связи части этой системы с управляющей ею ретикулярной формацией.

Предположение, что подобный фантазийный организм состоял бы из одной только гигантской пасти, когтей, педицелляриев, жал и рогов не может быть рассмотрено даже в самом теоретическом варианте. Дело в том, что любой пищеварительный акт, да и акт захвата пищи, укуса, поражения жалом, простого заглатывания — в значительной степени регулируется процессами торможения, т.е. наш концентрат «чистого возбуждения» был бы полностью нежизнеспособен. В качестве сгустка

Илл. 73. Гравюры из трактата об анатомии жуков Пьера Лионне (Pierre Lyonnet) «Traite anatomique de la chenille qui ronge

le bois de saule» (1760)

нервной протоплазмы он тоже не мог бы просуществовать, т.к. и протоплазма нуждается в питании, а любые процессы насыщения, основанные на чистом возбуждении, физиологически невероятны.

50 Примерный латинский аналог «страстности» (в нашем контексте) — nervus vivendi. Это словосочетание, конечно, точнее русского слова, но оно подразумевает чуть ли не одушевленность той самой побуждающей силы, что, все же, маловероятно. В любом случае остается нерешенным вопрос — чья это страстность: самого ли организма или все же того эволюционного процесса, который уже три миллиарда лет зачем-то творит и развивает органическую жизнь в нашем bella latebricola.

Илл. 74. Схема общего коркового торможения

Дан 1 слой коры и два пирамидных нейрона. Дендриты покрыты шипиками, а тело клетки — гли- яльными элементами (gl) и синапсами (S) от вставочных и ассоциационных нейронов. Раздражается поверхностный слой коры; место раздражения отмечено стрелкой. Отсюда по нервным волокнам ассоциационных (Aff, ass) и горизонтальных (Нс) нейронов возбуждение распространяется по поверхностному слою и активирует разветвление апикальных дендритов, а также вставочный нейрон, через который дополнительно активирует апикальный дендрит. Активные участки дендритов отмечены плюсом и минусом (плюс внутри, минус снаружи). Направление возникающих биотоков через дендриты, клетку и межклеточную среду обозначено стрелками. Они пересекают синаптические участки на теле клетки (5) с тем большей плотностью, чем ближе эти участки к основанию апикального дендрита. Возбуждение, распространяясь по I слою коры, активирует сначала один пирамидный нейрон (Р1), а затем — другой (Р2). На нейрон Р2 оно оказывает меньше влияния. При выходе электротонических токов из клетки в синоптических участках происходит анэлектротоническое блокирование синапсов. Наверху и посередине около каждого пирамидного нейрона дается кривая регистрируемого из этого участка биотока (Беритов)