Майкл Мориц - Уроки лидерства [Чему меня научили жизнь и 27 лет в «Манчестер Юнайтед»]

Иной раз случалось такое, чего следовало бы избегать. Например, в конце 1970-х годов я предъявил клубу «Сент-Миррен» судебный иск за необоснованное, с моей точки зрения, увольнение. Само собой, это был эмоциональный и импульсивный поступок, и позже стало ясно, что лучше для меня было бы посвятить каждую минуту размышлениям о том, как вывести «Абердин» в число реальных претендентов на чемпионский титул.

При подготовке к важной игре я всегда говорил футболистам: «Забудьте о значении матча – просто играйте». Много других вещей тоже не имеют большого значения для работы, например выступления музыкальных групп, предматчевые шоу на стадионе, новая форма и путешествующие вместе с командой поклонники, охваченные нетерпением. В первый раз я привез «Манчестер Юнайтед» на финал Кубка Англии, проходивший на стадионе «Уэмбли», в 1990 году. Помню, что был взволнован, словно мальчишка, в ожидании субботнего вечера и все вокруг меня отвлекало. Выводя команду на поле для проверки газона, я делал то же самое, что неоднократно наблюдал в исполнении других тренеров. День был очень жаркий, мы просто парились в своей форме. Внезапно я понял, что все игроки потихоньку сходят с ума от жары. Изучение газона вряд ли способно повлиять на исход матча, поэтому я приказал всем вернуться в раздевалку. Получить удовольствие от финала можно лишь одним способом – выиграв его. Никто и никогда не помнит имен проигравших.

Глядя на успешного человека, бывает трудно представить, что и он тоже сталкивался с неудачей или провалом. Звезд спорта, таких как Роджера Федерер, Серена Уильямс, а в прежние времена Мохаммед Али или Стирлинг Мосс, невозможно даже вообразить в роли неудачников. Человек, добившийся в жизни многого, ставит на кон все. При виде работ манчестерца Лоуренса Лоури, больше всего известного мрачными сценами из жизни промышленного города, разве подумаешь, что у художника есть хоть одна неудачная картина? Читая книгу Роберта Каро о президенте Линдоне Джонсоне, не задумываешься о том, приходилось ли писателю отшлифовывать свои фразы. У всех случаются победы и поражения, но одних неудачи парализуют, а других мотивируют. Дополнительные стимулы для достижения успеха мне всегда давала глубокая внутренняя решимость сделать все возможное, чтобы избежать поражения.

После ухода из «Глазго Рейнджерс» в 1969 году я никак не мог избавиться от навязчивого чувства поражения. В воображении я примерял на себя образ жизни футболиста команды высшей лиги, прекрасно понимая, что с точки зрения своего тренера никогда не был ключевым игроком. Когда после двух лет игры в клубе меня выставили на трансфер, я мог похвастаться всего лишь медалью за второе место в чемпионате Шотландии. Нас обошли у самой финишной черты: в последнем туре чемпионата Шотландии – 1967/68 мы проиграли «Абердину», то было наше единственное поражение в сезоне. Значит, после продажи в «Фалкирк» я должен был бы страдать от всепоглощающего чувства вины, но вместо этого появилась твердая решимость не дать себя растоптать.

Приятно думать, что по неизвестным причинам те люди, с которыми довелось работать и в «Абердине», и в «Манчестер Юнайтед», разделяли мое отношение к неудачам. Для меня оно воплотилось в 101 секунде компенсированного времени, которые понадобились команде для того, чтобы в финале Лиги чемпионов в 1999 году превратить намечавшееся поражение со счетом 0:1 от мюнхенской «Баварии» в победу со счетом 2:1. В преддверии церемонии награждения ленты с символикой немецкой команды уже прикрепили к кубку Лиги чемпионов, а президент УЕФА готовился вручить им приз. Но упорный отказ нашей команды сдаться заставил в конце концов заменить эти ленты на цвета нашего клуба.

При подготовке к финалу Лиги чемпионов девять лет спустя, в 2008 году, я показал игрокам последние три минуты матча 1999 года, чтобы подчеркнуть, что сдаваться нельзя ни при каких обстоятельствах. С моей точки зрения, отказаться от борьбы можно только в одном случае – когда ты мертв.

В начале своей тренерской карьеры я не думал об уходе в отставку с поста главного тренера «Манчестер Юнайтед». В то время я думал только о том, как выжить. Каждый раз при переходе в новый клуб – «Ист Стирлингшир», «Сент-Миррен» или «Абердин» – я давал себе слово, что здесь ни за что не проиграю. И это всегда поддерживало меня. Однако страх унижения и поражения присутствовал в глубине души. Я упорно твердил себе: «Не проиграть. Только не проиграть». На должность главного тренера «Ист Стирлингшира» меня взяли без опыта работы. Тогда я только получил лицензию на тренерскую деятельность, а весь мой опыт состоял в умении играть в футбол и принимать решения. Больше я ничего не умел. Всего четыре недели назад я был игроком 32 лет и вдруг стал тренером, пусть и на полставки. Оставалось надеяться лишь на то, что удастся удержаться на этом месте достаточно долго, чтобы хоть немного разобраться в основах профессии. После первого тренерского успеха в «Сент-Миррене» я чувствовал, что в «Абердине» у меня получится не хуже. Там я впервые стал работать главным тренером на полный рабочий день, а в самом клубе были созданы достойные условия для успеха. «Абердину» повезло с владельцем: он организовал отличную тренировочную базу и покупал хороших игроков. Только в самый последний год работы в клубе я начал строить какие-то планы на будущее в другом месте. До этого я просто старался удержаться в деле. Невероятный успех «Селтика» в сезоне-1967/68 (победа сразу в пяти турнирах) казался мне в те годы чем-то небывалым, даже волшебным. В самые удачные для «Манчестер Юнайтед» сезоны меня подстегивали страх поражения и стремление добиться совершенства. Несмотря на то что с моей помощью зал трофеев на «Олд Траффорд» наполнился многими экспонатами, под моим руководством клубу ни разу не удалось повторить достижение «Арсенала», победоносно прошедшего весь чемпионат Премьер-лиги. Опыт неудач, а точнее реакция лидера на поражение, в значительной степени формирует будущего победителя.

Перед играми у меня всегда начинало сосать под ложечкой, и от этого неотвязного ощущения мне не удалось избавиться за всю жизнь. Помню, во время выступлений за «Рейнджерс» я постоянно был взвинчен. Главный тренер не доверял мне, вот и приходилось снова и снова доказывать свое право на место в основном составе. Со временем такое положение только усугубилось независимо от того, сколько кубков добавилось в Зале трофеев, а ожидания и давление на меня только росли. Каждый раз, когда я прибывал на «Энфилд» играть с «Ливерпулем», в моем животе возникало это неприятное чувство.

Хуже всего дело обстояло с разогревом команды перед матчем. Мне была ненавистна эта процедура. Если матч начинался в три пополудни, то между 13:15 и 13:45 я должен был провести совещание с командой. Сделав установку на игру, я обычно оставлял футболистов одних. Мы ведь и так уже сделали все возможное, чтобы наилучшим образом подготовиться, значит, попытки инструктировать игроков вплоть до последней минуты только заставили бы их усомниться в доверии тренера. В два часа дня мой помощник отдавал судье заявку на игру, и одновременно становилось известно, в каком составе выступит соперник. Затем вся команда выходила на разминку, и к 14:15 раздевалка пустела. Следующие полчаса тянулись бесконечно долго. Частенько я сидел в раздевалке в одиночестве, а стрелки на больших часах, висевших на стене, казалось, стояли на месте.