Кристиан Дэвенпорт - Космические бароны [Илон Маск, Джефф Безос, Ричард Брэнсон, Пол Аллен. Крестовый поход во имя колонизации космоса] [litres]

Черепаха была символом Blue Origin, воплощением еще одной излюбленной поговорки Безоса, которую он вынес из военной подготовки в Силах специальных операций ВМС США: «Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро». Она представляла прямую противоположность лозунгу SpaceX – «Голову вниз и пахать отсюда и прямо».

Теперь Маск и Безос разыгрывали в лицах современную версию басни Эзопа. Заяц рванул вперед и несся, поднимая клубы пыли. Черепаха медленно скрипела, повторяя раз за разом в стиле «я думаю, я могу» слова:

Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро.

Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро.

Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро.

9 октября 1957 года, через пять дней после того, как Советский Союз запустил Спутник – самый первый спутник – на орбиту, президент Дуайт Эйзенхауэр предстал в старом здании исполнительной власти перед необычайно враждебной прессой. Уже несколько дней его администрация преуменьшала важность советского достижения. Однако к настоящему моменту страна изрядно встревожилась, и ему нужно было чем-то ответить.

Эйзенхауэр вошел в комнату в 10:31 утра [80]и решил сразу приступить к делу, обратившись к репортерам: «У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?»

И самый первый вопрос, который он получил от агентства UPI, звучал острее, чем Эйзенхауэр привык слышать: «Мистер президент, Россия запустила спутник Земли. Они также утверждают, будто провели успешный пуск межконтинентальной баллистической ракеты, и ни того, ни другого наша страна еще не сделала. Я спрашиваю Вас, сэр, что мы собираемся с этим делать?»

В разгар холодной войны советские запуски воспринимались как акты агрессии, выражение военного превосходства. В памятной записке для Белого дома бывший специальный представитель президента Чарлз Джексон, который ранее работал в Управлении стратегических служб [81] Американская разведка в период Второй мировой войны, предшественник ЦРУ. – Прим. перев. , утверждал, что выход СССР в космос – «действие исключительной важности – против нашей стороны… Это первый случай, когда СССР опередил нас в важном научном достижении, на словах ради мирных научных целей, но с огромным военным подтекстом. До настоящего времени обычно дела обстояли наоборот» [82] Memo from C. D. Jackson regarding Soviet satellite, October 8, 1957, https://www.eisenhower.archives.gov/research/online_documents/sputnik/10_8_57_Memo.pdf – Прим. авт. .

Раз Советский Союз вывел на орбиту спутник, следовательно, он захватил самую господствующую высоту и мог закидать ракетами из космоса американские города – чего многие опасались. Журнал Life сравнил Первый спутник с первыми выстрелами в Лексингтоне и Конкорде, с которых началась Война за независимость США, и заявил, что страна должна ответить на агрессию соответственно – минитмены, народное ополчение. Сенатор от Техаса Линдон Джонсон обеспокоенно заметил: «Скоро они будут сбрасывать на нас бомбы из космоса, как дети сбрасывают камни на машины с переходов над шоссе» [83].

Ответ Эйзенхауэра на прицельный вопрос репортера сводился к тому, что США работают над этой проблемой. Реальный ответ Советам прозвучал несколькими месяцами позже, в послании Конгрессу «О состоянии Союза» 1958 года, когда президент заявил о формировании в Министерстве обороны нового агентства, которое будет «единолично контролировать самые перспективные разработки». Этому агентству поручалось создание «противоракетной и спутниковой техники» в период, когда «важные новые средства вооружения, предоставленные технологией, не ложатся в структуру какого-либо из существующих видов Вооруженных сил».

Запуск спутника Советами открыл новый фронтир – космический, который «создал новые сложности, напоминающие те, что сопровождали появление самолетов полстолетия назад», – сказал Эйзенхауэр.

Новой организации присвоили название «Агентство перспективных исследовательских проектов», или ARPA [84].

Рожденное событием, которое это секретное ведомство сегодня называет «травматическим опытом технологического сюрприза», ARPA должно было стать своего рода элитной спецслужбой Пентагона, составленной из лучших и наиболее ярких ученых и инженеров. Но так как оно выходило за рамки традиционных видов Вооруженных сил – армии, флота и авиации – многие в оборонной среде смотрели на него косо.

Эйзенхауэра такие детали не волновали. Президент видел один способ удержаться наравне с Советами – преодолеть «вредоносное межвидовое соперничество».

Некоторым из высших руководителей Пентагона поручили отбор лучших талантов для ARPA, в 1972 году переименованное в DARPA, где первая буква означала Defense – «оборонное». Чтобы успешно пройти отбор, кандидату требовалось не только быть умным и эффективным, но и обладать твердыми моральными качествами, пользоваться доверием, иметь талант говорить на равных с генералами и адмиралами. А последних раздражало само присутствие новоявленных умников, высокопоставленные лица считали вновь пришедших профанами.

Этих людей вдохновляли на штурм барьеров, на создание новых футуристических технологий с целью сохранить позиции США на несколько шагов впереди соперника. «В 1960-е вы могли делать абсолютно что угодно, если ваши действия не нарушали юридические или моральные законы», – рассказывал в интервью Los Angeles Times Чарлз Херцфелд, который руководил ARPA с 1965 по 1967 год [85] Charles Piller, «Army of Extreme Thinkers», Los Angeles Times , August 14, 2003. – Прим. авт. .

Уилфред Макнил, главный аудитор Пентагона, тоже помогал рекрутировать лучшие таланты для работы в новом агентстве. Одним из первых в его списке стояло имя Лоренса Престона Гайза, в прошлом капитана второго ранга, человека бесстрастного и с твердыми принципами. Гайз родился в Техасе и служил во флоте во время Второй мировой войны. В его послужном списке было назначение на эсминец «Нойнзер», а затем на различные административные посты. С 1949 года он работал помощником директора Комиссии по атомной энергии, а в 1955 году стал заместителем директора. В разгар холодной войны он оказался в самом сердце ведомства, которое разрабатывало водородную бомбу. Будучи еще молодым сотрудником, он присутствовал в мае 1950 года на секретном совещании, где обсуждалась ее разработка, с участием высших руководителей агентства, включая председателя Комиссии Гордона Дина [86] Atomic Energy Commission, Meeting No. 410, 10:30 a.m., Thursday, May 18, 1950. – Прим. авт. .

Гайза заинтересовали возможности ARPA и его потенциальная роль на заре космической эры. Но он также знал, что нарастает политическое давление, направленное против создания агентства. Имея на идживении семью, Гайз подстраховался, заручившись обещанием «запасного аэродрома» на тот случай, если с этим экспериментальным агентством не выгорит.