Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?

Такой анализ, если он верен, предполагает безрадостное будущее. И за годы, минувшие с момента написания этой статьи, большая часть прогнозов подтвердилась. Американская экономика демонстрирует весьма сомнительные результаты вопреки силам, которые, по идее, должны были обеспечить экономике уверенное восстановление: развитый сектор высоких технологий, которому завидует весь мир, или бум в области разработки сланцевого газа и нефти, благодаря которому снизились до нового минимума цены на газ.

И хотя сейчас, когда книга готовится к печати, кажется, что экономический рост, наконец, возвращается, – спустя полных восемь лет после начала рецессии в 2007 году – он все еще слишком неуверенный для того, чтобы обеспечить рабочими местами новоприбывшую на рынок рабочую силу. Уровень безработицы снизился, но это произошло в основном потому, что коэффициент участия населения в рабочей силе снизился до уровня, который не наблюдался почти сорок лет – миллионы американцев просто выпали из рабочей силы.

Но, как я утверждал раньше и снова утверждаю сейчас, эта затянувшаяся или, как ее иногда называют, постоянная стагнация, в которую, кажется, и скатывается Америка, является следствием не столько непреложных законов экономики, сколько избранной нами политики, в частности, неспособности правительства помочь структурному преобразованию экономики и отсутствия мер по борьбе с растущим неравенством.

Заключительные главы этой части книги затрагивают аспект технологических изменений и загадки, с ними связанные. Первые две статьи были написаны еще до начала Великой рецессии, но уже тогда лично мне было понятно, что в нашей экономике существуют серьезные проблемы. В статье «Дефицит в эпоху избытка» я размышляю о том, как стало возможно, что в эпоху изобилия с ее технологическим прогрессом, о котором мы не устаем трубить во все стороны, огромное число людей в Америке и других странах переживают далеко не лучшие времена. Ответом отчасти является усугубляющееся неравенство: плоды прогресса распределяются настолько неравномерно, что положение тех американцев, которые находятся в середине социальной пирамиды, лишь ухудшается.

На глобальном уровне были еще две серьезные проблемы. Некоторые аспекты политики США играли на руку богатейшим в самых богатых странах за счет самых бедных в беднейших странах. На субсидии фермерским хозяйствам тратились деньги, которые были необходимы в других сферах и могли принести гораздо больше пользы в виде инвестиций в развитие инфраструктуры, технологий или образования. И так как субсидировались преимущественно богатые фермеры, глобальные цены на сельскохозяйственную продукцию снижались, из-за чего еще больше ухудшалось положение бедных фермеров в развивающихся странах.

Ряд политических программ поддержки корпораций способствовал обогащению наших нефтяных и угледобывающих компаний в ущерб будущим поколениям. Мы субсидировали предприятия, которые загрязняют окружающую среду и способствуют тем самым усугублению климатических изменений, хотя те же деньги могли бы быть направлены на решение гораздо более важных задач. Но что еще хуже, подобные программы нерационально используют инновации. Большая часть наших инноваций была направлена на экономию трудовых ресурсов (и это в мире, где рабочих больше, чем рабочих мест), и лишь незначительная их часть – на спасение окружающей среды.

Успех в деле улучшения уровня жизни в долгосрочной перспективе зависит от экономического роста, причем не любого, а качественного, то есть такого, который предполагает всеобщее процветание и бережное отношение к окружающей среде. В статье «Для развития возьмите левее» я объясняю, что необходимо делать для того, чтобы получить именно такой рост, почему нерегулируемые рынки не в состоянии его обеспечить в одиночку и что в этой связи должно делать государство. Кризис продемонстрировал, что рынки не были эффективны или стабильны. Даже когда процентные ставки были очень низкими, деньги и инновации тратились не на создание хорошо оплачиваемых рабочих мест и увеличение производительности в ключевых секторах экономики, а на строительство некачественных домов в центре пустыни Невада и спекуляции. Инновации применялись для создания новых финансовых продуктов, которые повышали риски вместо того, чтобы лучше ими управлять. Статья предлагает примерный комплексный план действий, которые мы должны предпринять, чтобы справиться с нестабильностью и стагнацией, наблюдаемыми последние десятилетия.

В статье «Тайна инноваций» я ставлю вопрос о том, почему мы позиционируем себя как инновационную экономику, но при этом инновационность не отражается в макроэкономических показателях, например, в ВВП на душу населения. Я предполагаю, что отчасти это объясняется тем, что показатель ВВП не фиксирует происходящее в экономике (этот момент стал центральной темой обсуждений в Международной комиссии по основным показателям экономической деятельности и социального прогресса, которую я возглавляю) [132] Доклад называется «Неадекватная оценка наших жизней: почему ВВП не дает правильного представления» и написан совместно с Жаном-Полем Фитусси и Амартией Сен (Нью-Йорк: New Press, 2010). С кратким обсуждением этой же темы можно ознакомиться в моей колонке «В сторону более точного инструмента оценки благополучия», Financial Times, 13 сентября, 2009 год. . Еще одна причина кроется в том, что шумиха вокруг инноваций слишком раздута. Конечно, важно уметь грамотно выбрать аудиторию для своей рекламы, как это делают Google и Facebook, но разве сопоставимы эти инновации, например, с изобретением электричества, компьютера, лазера или транзистора?

Обратная сторона инноваций вполне реальна: если производительность растет быстрее, чем спрос, рабочие места и доходы будут сокращаться. Именно это произошло во время Великой депрессии. Раньше около 70 процентов всей рабочей силы было задействовано в производстве пищи, необходимой нам, чтобы выжить. Теперь всего 3 ее процента могут произвести больше, чем наше общество, склонное к ожирению, способно потребить. Нет никаких гарантий, что те люди, которые теряют работу, смогут найти новую в каком-то другом месте. Оптимистично настроенные сторонники технологического прогресса приводят в качестве примера автомобиль: многие изготовители хлыстов лишились работы, но зато сколько рабочих мест было создано в области производства и ремонта автомобилей! Нет никакой предопределенности, однако новые рабочие места точно не могут появиться в условиях вялого совокупного спроса, какой мы имеем сейчас.