Мортимер Адлер - Искусство говорить и слушать

«Вы в ужасе от нашего намерения избавиться от частной собственности. Но в современном обществе девять десятых населения уже лишены ее; дальнейшая концентрация частной собственности в руках немногих обусловлена всего лишь тем, что ее лишены те девять десятых. Следовательно, вы упрекаете нас в том, что мы намерены покончить с той формой собственности, залогом существования которой является отсутствие всякой собственности у подавляющего большинства членов общества.

Короче говоря, вы упрекаете нас в том, что мы хотим покончить с вашей собственностью. Воистину так: именно это мы и намерены сделать».

Вы слышали, что было сказано, и поняли, что под этим подразумевается? Было сказано, что менее одной десятой населения владеет средствами производства. С частной собственностью на средства производства для остальных девяти десятых населения уже покончено, она вся находится во владении немногих капиталистов.

Если мы немного подумаем, то нам станет ясно, что подразумевают авторы «Манифеста»: причина экономической несправедливости или неравенства заключается не в частной собственности на капитал, а в концентрации собственности в руках немногих. Но если дело в этом, а не в существовании частной собственности, то лекарством может быть не упразднение частной собственности, а более равномерное распределение капитала.

Маркс предлагает противоположное средство. Присвоение государством права собственности означает еще большую концентрацию собственности, чем при буржуазном капитализме. Здесь мы не можем не вспомнить Токвиля с его предсказанием последствий концентрации всей экономической и политической власти в руках центрального правительства и его бюрократии — в руках тоталитарного государства, в котором все трудящиеся равны, но никто из них не свободен.

Если считать идеалом бесклассовое общество или по крайней мере общество, избавленное от серьезных классовых конфликтов, общество, члены которого не только равны, но и свободны, то, каким бы удивительным это ни показалось, формулу такого общества вывел не Карл Маркс, а американский педагог Горас Манн. Этот идеал выражен одной строкой в его небольшом эссе, которое мы читали.

«Капитал и труд, помещенные в разные общественные классы, являются антагонистами; но если капитал и труд окажутся в одном общественном классе, то они станут братьями».

Манн предлагает республику, в которой все граждане получают доход отчасти в виде прибыли на капитал, а отчасти в виде заработной платы. Каждый человек является одновременно и гражданином, и капиталистом. Экономика такой республики сохраняет частную собственность и свободное предпринимательство.

Теперь наша дискуссия дошла до пункта, на котором мы можем различить четыре формы капитализма, а потом задаться вопросом о том, какая из этих форм в наибольшей степени совместима с политической демократией и индивидуальной свободой. Вот краткие характеристики и названия этих четырех форм капитализма.

Буржуазный капитализм, или капитализм XIX века, существующий ныне только в таких отсталых странах, как Боливия или Саудовская Аравия, где собственность на капитал сосредоточена в руках очень немногих, в то время как большинство лишено всякой доли в экономическом богатстве.

Государственный капитализм, иначе называемый коммунизмом, при котором государство владеет всеми средствами производства и распределяет произведенное богатство таким образом, что все в той или иной степени имеют долю в общем экономическом благополучии.

Социализированный капитализм, или смешанная экономика в том виде, в каком она существует в Соединенных Штатах, Англии, в Скандинавских странах и в других местах; при ней в экономике существует как частный, так и общественный или государственный сектор. Развитая в той или иной степени частная собственность и свободное предпринимательство регулируются правительственными мерами по справедливому распределению произведенного богатства.

Диффузный, или всеобщий, капитализм, или экономика, созданная по формуле, предложенной Горасом Манном. Этой формы капитализма мы пока не видим нигде. При ней участие в экономическом процветании достигается не за счет правительственных мер распределения, а за счет того, что все граждане имеют свою долю в частном капитале.

Теперь нам предстоит ответить на следующий вопрос: если бы вам было предоставлено право выбора, какую из этих четырех форм вы бы предпочли как наиболее благоприятную для осуществления политической демократии? При какой форме можно установить политическое и экономическое равенство, не жертвуя при этом ни политической, ни индивидуальной свободой?..

Все, что мы узнали за предыдущие дни наших дискуссий, мы должны использовать для того, чтобы сделать выбор. У нас в запасе остается еще один день, и дополнительное чтение, возможно, поможет нам принять решение: у каждого участника оно окажется своим, но каждый должен привести доводы.

ВТОРАЯ СУББОТА (двенадцатое заседание)

Джон Стрейчи «Вызов демократии»

Я надеюсь, что наступил момент показать, как чтение этого последнего материала поможет нам связать воедино все нити наших предыдущих обсуждений, пусть и не в смысле окончательного решения затронутых проблем и вывода нерушимых умозаключений, с которыми все были бы согласны. Вместо этого я должен удовольствоваться кратким упоминанием следующих пунктов.

Джон Стрейчи, ярый поборник марксистского учения, некоторое время бывший одним из лидеров Британской Коммунистической партии, в посмертно изданном эссе отошел от своих прежних взглядов. Он утверждал: политическая демократия и смешанная экономика намного ближе к идеалам, провозглашенным коммунизмом, чем сам коммунизм. Ведь она обеспечивает возникновение относительно бесклассового общества, где свобода и равенство для всех сочетаются с экономическим процветанием.

Весьма убедительная аргументация Стрейчи не отменяет дискуссию нашего последнего заседания в связи с рассмотрением ряда вопросов: может ли смешанная экономика решить проблему встроенной в нее инфляционной спирали; является ли полная занятость адекватной целью; не является ли, по самой своей природе, смешанная экономика неустойчивым соединением несоединимого, не разрушится ли она — либо за счет все большего расширения государственного сектора в ущерб частному, либо за счет все большего отхода от концентрации власти в руках центрального правительства.

По сути, Стрейчи остался марксистом до мозга костей, хотя проповедовал социализированный капитализм представительной демократии как альтернативу тоталитаризму государственного капитализма, то есть коммунизма. Особенно интересен такой отрывок: