Ог Мандино - Величайший в мире торговец

- Бери сундук и уходи. Я тебя больше не увижу. Я люблю тебя, желаю успеха и пусть Лиша разделит все счастье, которое ждет тебя в будущем.

Не сдерживая слез, Хафид пошел с сундуком к дверям спальни. На пороге он задержался, поставил сундук на пол и обернулся к своему хозяину:

- Неудача не сломит меня, если сильна моя решимость?

Старик еще раз улыбнулся, кивнул и, прощаясь, помахал рукой.

Глава седьмая

Хафид въехал в Дамаск через Восточные ворота. Он ехал на осле по улице с названием "Прямая", в большой неуверенности, а шум и выкрики базарной толпы никак не способствовали рассеянию его страхов. Одно дело - прибыть в большой город с мощным караваном, таким, как у Патроса, и совсем другое - в одиночку и без опеки. Со всех сторон, перекрикивая друг друга, на него наседали уличные торговцы, размахивая товаром. Он проезжал магазины-клетушки и площади, где были представлены изделия бондарей, ювелиров, шорников, ткачей и плотников. На каждом шагу он сталкивался с каким-либо продавцом, вытягивающим руки и жалобно причитающим.

Прямо перед ним, за западной стеной города, возвышалась гора Хермон. Несмотря на лето, ее вершина оставалась убеленной снегом, и она, казалось, смотрела сверху на торжище вполне благосклонно. Наконец, Хафид свернул с главной улицы и справился о жилье, которое без труда нашел на дворе "Мосча". Отведенная ему комната была чистой и он оплатил ее на месяц вперед, чем сразу же заслужил расположение Антонина, владельца гостиницы. Затем он привязал осла позади дома, омылся в водах Барады и вернулся в комнату.

Поставив маленький сундук возле койки и распустив кожаные ремни, Хафид легко откинул крышку, и перед ним предстали свитки. Он коснулся кожи, на ощупь она была как будто живая, и, быстро отдернув руку, встал. Через решетчатое окно до него доносились звуки с шумной базарной площади, находившейся неподалеку. Стоило ему взглянуть в сторону рынка, как страхи и сомнения снова охватили его, и он почувствовал, что уверенности как не бывало. С закрытыми глазами он прижался лицом к стене и воскликнул: "Так глупо размечтаться, что я, простой погонщик, однажды буду признан величайшим в мире торговцем, когда мне не хватает смелости даже проехать мимо уличных лотков. Своими глазами я увидел сегодня сотни продавцов, способных к торговому делу больше, чем я. Все они полны смелости, желания, настойчивости, кажется, что все готовы к выживанию в рыночных джунглях. Нелепо и самонадеянно думать, что я смогу стать одним из них и всех превзойти. Патрос, о мой Патрос, боюсь, что я снова обманул твои ожидания".

Измученный тяжелой дорогой, Хафид упал на койку и горевал до тех пор, пока сон не одолел его.

Хафид проснулся только на следующее утро от птичьего щебета. Он сел на постели и с безнадежностью уставился на воробья, примостившегося на открытой крышке сундука со свитками. Юноша подошел к окну, за которым тысячи воробьев, облепивших смоковницы и чинары, радостно воспевали новый день. Некоторые птицы садились на оконный выступ, но тут же слетали, едва стоило Хафиду пошевелиться. Хафид обернулся и опять взглянул на пернатого гостя. Воробей, задрав голову, тоже смотрел на него.

Хафид медленно подошел к сундуку, а когда протянул руку, птичка вскочила ему на ладонь.

- Все твои боязливые сородичи остались снаружи. У тебя же хватило смелости влететь сюда.

Воробей клюнул Хафида в руку, и он перенес птицу к столу. В котомке еще оставался хлеб с сыром и, отломив того и другого, юноша положил кусочки перед своим маленьким другом. Пока воробей угощался, Хафид в раздумье возвратился к окну и ощупал решетку. Ячейки были очень маленькими и казалось невероятным, что эта птица проникла через них. Тут он вспомнил голос Патроса и вслух повторил его слова: "Неудача не сломит тебя, если сильна твоя решимость".

Он подошел к сундуку и заглянул в него. Один свиток истерся более других. Он вынул его и осторожно развернул. Страх, одолевавший его, исчез. Он обернулся к воробью, но тот тоже исчез. Только крошки хлеба и сыра свидетельствовали о визите маленькой отважной птицы. Хафид вернулся к свитку. В заглавии значилось "Свиток Первый". Он начал читать...

Глава восьмая

Свиток Первый

Сегодня я начинаю новую жизнь.

Сегодня я сбрасываю старую кожу, на которой следы моих бед, ударов судьбы и бездарностей.

Сегодня я возрождаюсь в винограднике, где хватит всем плодов.

Сегодня я соберу гроздья мудрости с самых высоких и плодоносных лоз, которые посажены мудрейшим из моих предшественников.

Сегодня я узнаю вкус ягод с этих кистей, и сокрытые в них семена успеха станут во мне ростками новой жизни.

В деле, которое я избрал, меня ожидает множество возможностей, но столь же много волнений и разочарований; если бы из всех, кто потерпели неудачу, составить пирамиду, она оказалась бы самой высокой из всех пирамид земли.

Но я не проиграю, как другие, ибо сейчас держу в руках путеводные карты, благодаря которым смогу пройти через бурные воды к берегам своей мечты.

В сражениях мне не придется больше терпеть неудачу. Мое тело, по природе своей, противится боли, так же жизнь моя не может мириться с поражением. Неудача, как и боль, чужда моей натуре. Теперь я отвергаю неудачу и готов следовать мудрости и правилам, которые выведут меня из тени на свет благополучия, признания и счастья, так далеко за пределы самых дерзких мечтаний, что даже золотые яблоки из сада Гесперида покажутся всего лишь надлежащим вознаграждением.

Вечно живущего всему научит время, но роскошью такой я обделен. И все же в отпущенный мне срок я должен постигать искусство терпенья, ведь сама природа не действует поспешно. Чтобы создать оливу, царицу всех деревьев, понадобятся сотни лет, а стебель лука состарится недель за девять. Я жил как стебель лука, и не был счастлив. Теперь я стану самым мощным из оливковых деревьев и воистину величайшим торговцем.

Как это сделать? У меня нет ни знания, ни опыта, я уже спотыкался и падал в яму самосожаленья. Ответ простой: я отправляюсь в путь, не обременённый грузом бесполезных знаний, цепью бессмысленных опытов. Природа уже наделила меня знанием и инстинктом, более могучим, чем инстинкт лесного зверя. Опытность слишком превозносят обычно те из стариков, которым не достает мудрости и рассудительности.

Конечно, опыт научает, но приобретение его занимает годы, так что ценность уроков убывает вместе со временем, необходимым для усвоения мудрости, которая, в конце концов, оказывается бесполезной для уходящего из жизни. Более того, опыт напоминает моду: то действие, которое сегодня нам принесло успех, завтра окажется тщетным и бесплодным.

Пребудут лишь правила, которые содержат свитки, что в моем владении, законы эти ведут к величию. Они меня научат не просто избегать неудач и достигать желаемого результата, но большему, ибо что такое успех, как не состояние ума? Едва ли двое из тысячи мудрецов сойдутся в определении успеха, но о неудаче всегда отзываются однозначно. Неудача есть неспособность человека добиваться своих целей, какими бы они ни были.