Анна Холландер - Пол и костюм. Эволюция современной одежды

Казалось бы, мода требует от множества людей делать одно и то же, но тем не менее она сохраняет идею человеческой уникальности в самих своих формах, порожденных бессознательной фантазией, которая зарождается в душе отдельного человека. Именно эти формы всегда придавали моде смехотворность и делали смешными представителей обоих полов, которые ей следуют: все эти странные шляпы, остроносая обувь, бесполезные приспособления, различные утягивания, увеличенные плечи. Искусство модернизируется параллельно с модой и проявляет тот же личностный характер в новом красноречивом и соблазнительном наборе форм, которыми пронизано раннее Возрождение. Это трехмерные изгибы и тени, столь откровенно и убедительно выставляемые напоказ на фресках Мазаччо и панелях Яна ван Эйка.

Подчеркивая идею индивидуального тела, мода подтверждает ту мысль, что сексуальность, проистекающая из индивидуальной фантазии и памяти, управляет жизнью каждого человека. Она иллюстрирует коллективную жизнь, словно личностный нарратив с линейной и субъективной траекторией сквозь время. Предлагая экстремальные образы, на краткий миг удовлетворяющие всех и в то же время всех задевающие и оскорбляющие, мода косвенно намекает на краткое торжество похоти, страха или энтузиазма, которые тоже смещаются в потоке дней или обстоятельств. Страх, похоть, презрение, ненависть к себе или другим могут на время сделать человека смешным. Однако это состояния вполне естественные и всеми признаваемые, особенно в современном мире.

В моде могут находить проявление эмоциональные силы, которые не обязаны служить буквальным эхом переживаний какого-либо конкретного носителя. Она может быть коллективным образом, но при этом использовать формы, которые таятся в глубинах индивидуальной психики. Мода будет руководствоваться имеющимся арсеналом образов в известных на сей момент искусствах, использовать узнаваемые одеяния. Иными словами, в моде агрессия, скука, надежда или тоска по детству внешне выражаются в нарядах, которые в данный момент носят все, даже те, кто не переживает подобных чувств. Почему люди надевают их? Потому что настроению, господствующему в молчаливом театре моды, угодно сейчас признавать эти эмоции, а не другие.

Говоря «все», я, разумеется, имею в виду не буквально всех, поскольку ныне единой моды не существует и в действительности не было ее и ранее, но всех в доступной наблюдению группе. С этой целью изгибы и углы наряда в различных модах могут бессознательно изображать и пародировать формы тела, включая внутренности или зубы и ребра. При этом они всегда находятся в непосредственном контакте с частями тела. В то же время в нарядах используются узнаваемые элементы одежды с общепризнанными источниками. Эти перекрестные ссылки могут порождать двойные пародии или отдаленные аллюзии.

Аллюзия на известные образы не только придает формам модной одежды цельность и общественно приемлемый смысл, но корректирует и смягчает их прямое воздействие. «Картинка» создает дистанцию между носителем и прямым психологическим значением формы, которая позволяет носителю воспользоваться этой формой. Например, женщины подкладывают плечи, что подразумевает силу, или распускают встрепанные волосы, что намекает на эмоциональную свободу, но при этом они могут не ощущать ни того, ни другого. Их привлекает образ, созданный популярными актрисами или моделями, вдохновляет пример обычных людей, следующих этому образу. Различные объяснения моды чаще всего выглядят неполными, потому что источники глубокой и сильной привлекательности конкретных форм и стилей должны оставаться скрытыми, чтобы мода свободно совершала свою творческую работу.

Модная одежда сводит тело к какой-то его части или к какому-то способу одеваться или к даже похожим на части тела предметам. Очевидно, что в шляпе определенного рода голова человека может походить на пенис, но другие шляпы могут превратить голову в кулак, стопу, мышцу или же станут служить аллюзией на иные виды головных уборов — каску железнодорожного рабочего или широкополую дамскую шляпу. Чаще всего мы наблюдаем и то и другое: подложенные плечи у обоих полов служат не только выражением силы, но и намеком на груди и ягодицы; некоторые виды штанов выглядят словно рукава, превращая ноги в руки; многие отмечали, что обувь с большим вырезом делает женскую стопу подобием груди или спины в глубоком декольте, причем сходство подчеркивается соблазнительной расщелиной между большим и указательным пальцем.

Одетое тело может выглядеть как старинная безделушка или растение, мусорная куча или парусник. Полосы материи могут изображать призрачные оковы или гипотетические бинты. Саронг, отголосок Южных морей, может также напоминать купальное полотенце, его можно надеть с щегольским жакетом а-ля Красавчик Браммел или с кожаной туникой, которая неплохо смотрелась бы на вожде племени в фильме 1930‐х годов. Бижутерия ныне изображает то кусочки лакомств, то занятные рукоятки, за которые так и тянет ухватиться, то орудия пыток и убийств или таинственные знаки жрецов неведомых древних культов. Один покрой рубахи намекает на терроризм, другой на давние века или на банальные представления о будущем.

Нынешняя мода также предлагает одежду с печатным принтом, который вступает в лексическую игру со скрытыми под тканью грудями и грудной клеткой, животом, плечами — в семиологической атмосфере доступные чтению слова присоединились к общему инвентарю визуальной фантазии и смешиваются с телесными и образными элементами. Мода сегодня предлагает также версии популярных персонажей: можно, например, нарядиться в костюм Барта Симпсона, а можно носить на груди изображение Барта Симпсона или же надпись «Барт Симпсон». Можно одеться Ван Гогом, или одной из моделей Ван Гога, или надеть футболку с надписью «Ван Гог»; можно носить куртку с вышитой блестками «Звездной ночью» Ван Гога или фотопринт лица самого художника на гетрах.

Благодаря таким вариациям модная одежда всегда выглядит персонализированной. Формы, из которых она состоит, апеллируют к индивидуальности, даже если в целом она похожа на то, что в данный момент носят все. Своей особой властью мода обязана умению придавать каждому человеку подлинно уникальный вид, пусть даже все, кто следует моде, и одеваются весьма похоже. Мода разом удовлетворяет и глубинную потребность оставаться единственным в своем роде, и глубинную потребность принадлежать к группе; она всегда позволяет одним выстрелом убить обоих зайцев, главное — доверять своим убеждениям и своему глазу.

Даже когда двое, одетые по одной моде, кажутся похожими, заманчивые конфигурации модной одежды придадут каждому из них дополнительную индивидуальность, потому что общая мода поневоле выделяет какие-то личные качества, а другие подавляет. Одна и та же короткая стрижка одного мужчину сделает с виду угрюмым, а другого омолодит; когда же несколько лет спустя в моду войдут длинные волосы, то с ними тот, кто казался угрюмым, станет романтичным, а выглядевший мальчишкой вдруг покажется грозным.