Владимир Ленин - Полное собрание сочинений. Том 43. (Март ~ июнь 1921)

Дальше, большие неправильности были по поводу замечания на речь т. Свидерского. На него сейчас же обрушились все представители оппозиции в своего рода блестящих парламентских речах. Самым блестящим представителем «парламентской оппозиции» оказался т. Ларин. В советском строе есть не особенно много места для произнесения парламентских речей, по все–таки природа берет свое, и хотя у нас не существует парламентских учреждений, но парламентские нравы остались. Относительно т. Свидерского говорили, что вот, мол, продинспекция, что он договорился даже и до продовольственной диктатуры. Может быть, т. Свидерский по части слова и сказал лишнее. Но по сути дела он прав. Мы распределили роли докладчиков так, чтобы каждый, так сказать, на определенном инструменте играл. По части обмена делал доклад представитель Центросоюза т. Хинчук — кооператор. У нас заключен, как вам известно, договор Центросоюза с государством. Если не все товарищи читали этот договор, то они неделовым образом знакомились с материалом. У нас государство заключает договор с представителями от Центросоюза; представитель Наркомпрода заключает договор с представителем кооперации, и имеющиеся за границей кооператоры должны считаться с нашим договором. В договоре мы ставим дело так, чтобы все товары шли в кооперацию, чтобы кооператоры торговали для нас, для централизованного государства, для крупной фабрики, для пролетариата, но не для себя. Это очень большое и важное условие. Потому что иначе нельзя. В Питере, в Москве голод, и в то же время т. Брюханов показывает таблицы, по которым на местах, в сытых губерниях, скушали в два раза больше, чем им полагалось, а нам сюда дали в два раза меньше. Как по–вашему: нужна при таком положении продовольственная диктатура? По–моему — нужна, и нужна вдвое, втрое больше, потому что этакой распущенности у нас сколько угодно. Надо знать, что без принуждения мы не обойдемся, и дело распределения в Центросоюзе должно проходить под нашим контролем.

Мы говорим Центросоюзу: вы хорошо торговали, и мы вам даем премию в виде определенного процента. Это внесено в договор, и мы безусловно всякой премиальной системой будем поощрять эту комиссионную торговлю, выдавая премии за выгодную торговлю, но будем требовать, чтобы эта торговля шла в нашу пользу, в пользу государства, которое централизовало крупную промышленность, которым руководит пролетариат. Будет ли польза крупной промышленности? И кому же она будет?

Как можете вы получить продовольственное обеспечение без налога? Ни в каком случае! Что больше может дать: налог или обмен, мы не знаем, но что достаточного фонда для обмена нет, это — факт. Сейчас без аппарата принуждения вы не возьмете того, что нужно. Никогда! Это всякому очевидно. И в этой части, как представитель своей линии, Свидерский совершенно прав. Мы продинспекцию одобрили, и Президиум ВЦИК будет нажимать больше на вас, ибо вы знаете, кого надо посадить — это ваше дело, но уже если вы посадили, то следите, чтобы он выполнял, что нужно. Сейчас без обеспечения государства, примерно, четырьмястами миллионов пудов хлеба ни о какой крупной промышленности и социалистическом строительстве нечего разговаривать. Кто этому не научился за эти три года, с тем нечего толковать. Но мы, несмотря на громадную массу ошибок, этот фонд все увеличивали и, хотя мы в 1920 году, увеличивая этот фонд, сделали громадную ошибку в распределении, все–таки был громадный прогресс. Мы должны подходить к делу трезво и сказать, что для сбора продналога нужен аппарат быстро действующий, тут нечего разводить либеральные речи и кивать, что продинспекция — такая неприятная вещь.

А чтобы налог, в переходное от капитализма к коммунизму время, при большинстве крестьянского населения, вам давали без принуждения, этакого «коммунизма», насколько я знаю, еще не существует. Если хотите поддержания крупной промышленности — базы пролетарской диктатуры, — то вы должны хотеть, чтобы этот аппарат действовал. И тут, конечно, нужен централизм. Посмотрите на статистику. К сожалению, немногие из вас знают ее достаточно. Посмотрите, сколько, вопреки предписаниям центра, места взяли себе. А к нам, сюда, приходят товарищи из Москвы и Питера и представляют таблицы об отступлении от предписаний центра. Оказывается, напоминаний было три, выговоров столько же, а что же дальше? Дальше арест, смещение и т. д. (Голос с места: «Сколько таких случаев было?».) Нарушений было много, а смещений мало. Вот что я хотел сказать в защиту этой линии.

Урожай в этом году, по–видимому, во многих местах будет сносный, и раньше, чем мы ожидали. Так что надо приготовиться заранее, а сейчас положение такое, что надо быстро собрать основной фонд. Следовательно, относиться к этому делу так, как к нему относились здесь многие, совершенно неправильно.

Что касается тов. Ларина, то его талант принадлежит более к области парламентской оппозиции и к области журналистики, а не к области деловой работы. По части проектов он неутомим. Он здесь упоминал, что еще в январе 1920 года он выдвигал хороший проект. Но если собрать все проекты тов. Ларина и выбрать из них хорошие проекты, то наверное пришлось бы определить их в десятых долях промилле (на тысячу).

10‑го мая к нам в Политбюро ЦК он внес проект общего перехода на коллективное снабжение. Основной принцип заманчив, но когда это внесено? 10‑го мая 1921 г., когда продовольствия абсолютно не хватает таким центрам, как Москва и Петроград, когда эти значительные центры Российской республики обречены временно на полуголодное, четвертьголодное существование. Предлагать перестройку продовольственных учреждений в момент, когда люди выбиваются из сил, сидят у прямых проводов на Сибирь, на Кавказ, на Украину, следят за каждым маршрутом, чуть ли не за каждым вагоном, — смешно. Какой, к черту, в такое время переход на общеколлективное снабжение? Политбюро приняло такую резолюцию: «Проект Ларина и ВЦСПС (ВЦСПС, конечно, сейчас же подмахнул этот проект) отклонить, поручить автору проекта пересмотреть вопрос вторично, более обстоятельно с точки зрения возможности реального снабжения…». Вот основа, которая была повторена (если вы читали в тезисах Чубаря и Гольцмана) на съезде профсоюзов, причем Чубарь согласовал основные части своих тезисов с той осторожной политикой, которая дана в ЦК партии. Гольцман и Ларин поступили по правилу, о котором мне Ларин, полушутя, когда кончилось заседание Политбюро, на ухо сказал. (Я думаю, что я не совершу нескромности, передавая этот разговор.) Ларин, когда увидал, что эта резолюция принята, сказал мне: «вы дали нам мизинец, мы возьмем всю руку». Тогда я подумал, — хотя это я и раньше знал, — теперь мы будем знать, как надо торговаться с Лариным. Если он просит миллион, то давать ему надо полтинник. (С м е х.) Здесь в прениях выяснилось, что, когда Ларина спросили, где данные, он привел пример, который назвал «блестящим», касающийся постройки Кизляр–Старо- Теречной дороги. Хотя здесь уже доказали, что в этом примере нет ничего нового, что такие опыты уже проделывались, но все же это прогресс, когда нам преподносят конкретный пример, результат опыта вместо общих рассуждений, вместо бесчисленных тезисов. Было бы несчастьем, если бы все стали читать и обсуждать эти тезисы, из которых девять десятых нельзя дочитать без чувства тяжести в голове.