Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

В одном из своих писем Юлиан жалуется на успех христианской Церкви и приписывает его тем благодеяниям, которые христиане оказывают другим: он выражает желание, чтобы и языческие религии последовали христианскому примеру общинности и общинной взаимопомощи. Христиан он называет «безбожниками» (так как они не почитают богов) и «галилеянами»:

Почему же не замечаем мы, что ничто так не способствует распространению безбожия, как их гостеприимство к странникам, забота о могилах умерших, притворная святость их жизни?..

Поистине позорно, что ни единому иудею не приходится просить милостыню, и нечестивые галилеяне поддерживают не только своих бедняков, но и наших, а наши люди от нас не получают помощи (Юлиан. Письмо 22).

На этих основаниях часто утверждают, что новых последователей привлекала к христианству жизнь христианской общины. Однако с таким мнением есть определенные проблемы. Для начала, Юлиан в молодости активно участвовал в церковной жизни и прекрасно знал, как устроена церковная община изнутри. Его свидетельство – не свидетельство «внешнего». Вполне возможно, он действительно верил, что людей привлекают к христианам их милосердие и щедрость; но поразительно, что о такой выгоде присоединения к христианской общине ни разу не говорит ни один из известных нам христиан. Как пишет Адольф фон Гарнак после долгого и тщательного исследования всех известных нам литературных источников: «Нам не известен ни один случай, когда христиане стремились бы приобрести или действительно приобретали бы себе новых приверженцев делами милосердия» [134].

Это не означает, что пришедшие в Церковь не встречали здесь гостеприимного приема и помощи в беде. Напротив, есть серьезнейшие причины полагать, что множество людей, присоединившихся к христианской Церкви, получали от этого социальную, эмоциональную, физическую, интеллектуальную выгоду. Однако есть разница между благодеяниями, побуждающими новичков присоединиться к общине, и благодеяниями, побуждающими членов общины в ней и оставаться. Привести человека в общину – одно, удержать – другое.

Ранние христианские церкви были закрытыми общинами. Чужие на богослужение не допускались. Посторонние люди плохо представляли, что происходит в Церкви и какие блага она предоставляет своим приверженцам. Далее мы увидим, что о христианских общинах ходили слухи вовсе не привлекательные, – напротив, отвратительные и пугающие. В сущности, у нас практически нет свидетельств о том, что люди часто (или даже редко) присоединялись к Церкви, рассчитывая получить выгоду от членства в общине. Нет, христианская религия привлекала их чем-то другим.

В последние годы одной из выгод присоединения к христианской общине, побуждавшей многих принимать христианство, называют доступность медицинской помощи. Таков один из многочисленных спорных тезисов, выдвинутых социологом Родни Старком в его популярной статье «Распространение христианства: история глазами социолога», а также основной тезис более пространного труда Гектора Авалоса «Распространение христианства и медицина» [135].

Авалос подробно описывает систему здравоохранения и медицинской помощи, принятой в христианских церквях, однако из его изложения остается непонятным, как же эта система привлекала новообращенных или способствовала росту Церкви. Старк, напротив, применяет к этому вопросу свои социологические навыки и выдвигает несколько интригующих предположений. Он указывает, что в период роста христианства в Римской империи не раз свирепствовали эпидемии. Так, страшная чума, прокатившаяся по империи в царствование Марка Аврелия, унесла, по подсчетам Старка, от четверти до трети всего ее населения. Жертвой чумы пал и сам император.

Старк отмечает, что христианские источники восхваляют стойкость христиан и их готовность заботиться о больных во время эпидемий.

По его словам, язычники обычно вели себя иначе: бежали, бросая больных на произвол судьбы. Далее он приводит данные исследований, показывающих, что простой уход и забота о больных, даже без доступа к средствам современной медицины, резко повышает уровень выживания. Христиане, заключает Старк, выходили из эпидемий куда менее пострадавшими, чем язычники, и относительная численность их росла – просто потому, что они не бросали своих больных.

Мысль интересная, однако по многим причинам не слишком убедительная. Прежде всего, Старк нереалистично и некритично принимает за чистую монету христианские источники, восхваляющие христиан и бранящие язычников за их отношение к больным. По его мнению, христианский автор, расхваливающий своих собратьев-христиан за неподражаемую любовь к ближним и чернящий всех остальных, которые якобы бросали на верную смерть даже ближайших родственников, сообщает строгую историческую истину. Историки раннего христианства к своим источникам относятся куда более критично. Нельзя забывать, что рассказы христиан о себе всегда пристрастны [136].

Кроме этого, есть вполне очевидная причина сомневаться в том, что христианские практики ухода за больными во время эпидемий приводили к росту Церкви. Если верить источникам и считать, что христиане действительно ухаживали за больными чаще язычников, это означает, что они чаще и заражались.

И действительно, раннехристианские тексты оплакивают именно этот факт: христиане часто умирали, заражаясь болезнями, которые пытались вылечить. Старк, естественно, этот момент упускает. Однако он ясно звучит в сообщениях очевидцев; нагляднее всего, пожалуй, в послании епископа Дионисия Александрийского (середина III века), процитированном историком Церкви Евсевием. В своем послании

Дионисий пишет, что эпидемия «разразилась внезапно», и рассказывает о том, как боролись с ней христиане:

Презирая опасность, они взваливали на себя уход за больными, снабжали их всем необходимым и служили им во Христе, и с тем уходили из жизни сей блаженно и счастливо; ибо и сами они заражались этой болезнью от ближних, которым служили, но принимали свои страдания с радостью. Многие, заботясь о других и леча других, сами встречали смерть… Так ушли из жизни лучшие братия наши – множество пресвитеров, диаконов и мирян.

Пишет Дионисий и о том, что забота о больных продолжалась и после смерти, что еще более увеличивало смертность в общине:

Охотно брали они на руки тела святых, закрывали им глаза и рот, возлагали их к себе на плечи и клали в могилы; они обнимали их, обмывали и обвивали погребальными пеленами. А вскоре те же труды совершались и над ними самими – ибо живые быстро отправлялись следом за умершими [137].

У нас нет никаких указаний на то, что внешние приходили в Церковь, видя там больше шансов выжить во время эпидемий, да и кажется маловероятным, что готовность христиан поддерживать близкий контакт с зараженными могла привести к росту их рядов. Так что привлекательные стороны Церкви для язычников необходимо искать где-то в другом месте. И лучше всего начать с рассказов об обращениях в Древней Церкви. Рассказов таких сравнительно немало, они рассеяны по всем интересующим нас десятилетиям и столетиям.