Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

Прежде всего стоит упомянуть некоторые общие демографические факты. Подавляющее большинство населения Древнего мира составляли низшие классы. Тонкая прослойка аристократии – римские сенаторы; следующий уровень, так называемые «всадники»; а также местная элита городов империи, так называемые декурионы, – вместе составляли чуть больше 1 % населения. Что же касается остальных 99 %, «средний класс» в докапиталистическом, доиндустриальном римском обществе был невелик. Несомненно, даже в мире, где подавляющее большинство жило на краю нищеты, можно было встретить значительное экономическое неравенство. Однако большинство – в том числе и большинство христиан – были именно бедняками, почти нищими. Языческие интеллектуалы вроде Цельса могли высмеивать христианство за его привлекательность для необразованных бедняков; но правда в том, что, кроме необразованных бедняков, вокруг почти никого и не было.

По причинам, которые я уже объяснял, обращать людей в христианство в городах было намного проще, чем на селе. Города были битком набиты народом. В Риме проживало почти двести человек на квадратный акр, – а реальные цифры плотности были еще больше, поскольку около четверти города занимали общественные здания и пространства. Благодаря плотности населения люди в городе общались друг с другом намного чаще и теснее, чем в деревне. Как отмечает Макмаллен: «Чем ближе друг к другу стоят дома, тем, естественно, больше времени проводят люди с соседями, теснее с ними общаются и дружат, тем активнее обмениваются новостями и сплетнями, тем сильнее ощущают себя единым коллективом» [176]. И, соответственно, тем больше возможностей для обращения: в таких условиях информация о новом культе должна распространяться так же, как любая интересная сплетня – со скоростью лесного пожара.

Очевидно, что в разных городах и регионах рост христианства происходил с разной скоростью. И литературные, и археологические источники подтверждают, что в первые триста лет на Востоке было намного больше обращенных, чем на Западе; вплоть до конца II столетия значимого количества христиан в западных провинциях не было вовсе. Очевидным исключением из правила стал сам Рим. Более того, в некоторых восточных регионах – например в Малой Азии – христианство распространялось намного быстрее, чем в других.

Хороший пример – Египет. Роджер Багналл, в то время профессор древней истории в Университете Колумбии, предпринял впечатляющее исследование христианизации Древнего Египта [177]. Багналл применил интересный метод определения того, как именно Египет становился христианским. Связан он с областью ономастики – науки об именах. По мере того, как христианство распространялось по империи, христиане давали своим детям христианские имена. Один очевидный пример: до появления христианства на мировой арене имя «Петр» в античности совершенно не употреблялось. Это имя, «Петр», происходит от прозвища, которое носил один из учеников Иисуса, Симон, сын Ионин (Ин. 1:42). Означает оно «камень», или «скала». Мы не совсем понимаем, почему именно Иисус прозвал Симона «скалой», – однако так он и сделал, и спустя годы христиане начали называть в честь этого знаменитого ученика своих детей. Нехристиане же этого не делали.

По мере того как христианство распространялось по империи, христиане давали своим детям христианские имена.

Итак, мы знаем несколько определенно христианских имен; и, если из какого-то региона до нас дошло достаточно документов – налоговых ведомостей, брачных свидетельств, завещаний, – мы можем судить о том, какие имена носили местные жители в те или иные годы, а значит, и сколько было среди них христиан (по крайней мере, основываясь на именах).

Судя по этому признаку, в Египте до середины III столетия мы почти не встречаем следов христианства, в отличие, например, от Рима, где уже во времена Павла имелась большая Церковь. Большую часть периода до обращения Константина Египет оставался почти языческим. Не полностью: нам известны некоторые египетские христиане и христианская литература, особенно в Александрии. Но вплоть до конца III века число язычников в Египте безмерно превосходило число христиан.

А затем произошел поразительный сдвиг. На основе своего анализа Багналл полагает, что между 318 и 330 гг. число христиан в Египте достигло половины от населения. К середине IV века христиан было уже 75 %, а к концу IV века – 90 %. Эти результаты, пишет он, подтверждаются и другими свидетельствами: дошедшими до нас папирусами, надписями на камнях и литературными источниками, например – житиями египетских святых [178].

Таким образом, рост христианства в Египте не представлял собой параллель ситуации в Риме, Антиохии или Иерусалиме. В каждом месте христианство развивалось по-своему. Сама мысль, что христианство распространялось по империи неравномерно, не нова и никем не оспаривается. Уже Гарнак различал скорость его роста в разных регионах: он выделил несколько мест, где к 312 году христиане составляли уже до половины населения (Малая Азия, Армения, Кипр); где их было менее половины, однако значительное количество (Палестина, Финикия, Аравия); и где их почти не было или не было совсем (Северная Италия, Центральная и Северная Галлия, Германия) [179].

Эти данные подтверждаются и более поздними исследованиями – например такими, какие приводит Фрэнк Тромбли, ведущий эксперт по христианизации империи, который не только рассмотрел еще раз все литературные источники, собранные Гарнаком, но и исследовал множество разрозненных надписей, сохранившихся папирусов и археологических находок. Все эти свидетельства дают нам возможность более определенно говорить о присутствии христиан в определенных городах и сельских областях империи. Тромбли отмечает, что свежие данные в целом подтверждают выводы Гарнака, однако добавляют к ним важные уточнения. Среди прочего выясняется, что в крупных городах, столичных центрах – Риме, Антиохии, Фессалониках – христиане не доминировали вплоть до середины IV века; в других крупных городах восточных провинций между язычниками и христианами сохранялось приблизительное равновесие. Однако многие места – например Афины, Дельфы, Газа – вплоть до начала V века оставались преимущественно языческими [180]. Короче говоря, рост христианства был неравномерным. В разные времена, в разных местах люди обращались в христианство с разной скоростью.

Однако подсчитать, пусть и очень приблизительно, скорость роста христианства в течение первых нескольких столетий мы можем. Для этого нам потребуется обрабатывать большие числа, а этого никто не умеет лучше социологов. И действительно, именно социолог и специалист по современным религиозным движениям Родни Старк в своей популярной книге «Рассвет христианства» сделал первую серьезную попытку оценить рост христианского движения в первые столетия новой эры в цифрах [181].