Жером Пикон - Жанна Ланвен

В этой пещере пойманного эха и ярких бликов только две большие ширмы из десяти створок, покрытых коричневым и золотым лаком и двумя узкими панно с обеих сторон, останавливали взгляд. Рато нарисовал на них цветочные поляны с лесными зверями, фазанами, лисами, зайцами, ланями, белками и кроликами. Сразу вспоминаются китайские ширмы Коромандел, моду на которые ввела Шанель, украсив ими свой особняк Пилле-Вилль. По поводу них Жанна даже запаслась специальной монографией Сеги, изданной в 1925 году.

Но ширмы Рато были не такими красочными: блестящая гладкая поверхность напоминала нечто среднее между живописью и облицовкой стен. Одна из них стояла вдоль стены, где не было окна, и скрывала за собою шкаф, а другая – около двери, была закреплена на реле и служила своего рода передвижным ставнем.

Дверь вела на террасу, расположенную на крыше большого салона-галереи первого этажа. Жанна хотела, чтобы здесь все было оформлено в камне, словно продолжая растительную тему особняка Горчакова, который был виден слева. Только здесь чувствуется античная нотка, характерная для Рато: на мраморном полу стоит металлическая мебель, что заставляет вспомнить римские виллы. Пространство здесь прозрачно.

Простор и освещение напоминают о Средиземноморье, Сен-Жан-Кап-Ферра или Болье; висячие сады появляются и в Париже…

Фантазия, смелость и непредсказуемость Рато полностью проявились в работе над третьим этажом.

Жанна расположила на одной линии ванную комнату, спальню, будуар и маленький балкон-кабинет, уставленный горшками с растениями [327] Этот ансамбль, кроме балкона, нескольких картин и вещиц, сегодня хранится в Музее декоративных искусств. 260 Жером Пикон . В этой большой бонбоньерке, несмотря на контраст между элементами декора, чувствуется невероятное мастерство оформителя, мы понимаем, что перед нами – шедевр, уникальный, неповторимый интерьер, впитавший в себя индивидуальные особенности и своего создателя, и своей хозяйки. Здесь есть вещи поистине музейной ценности, и одна из самых известных среди всего убранства особняка на улице Барбе-де-Жуи – туалетный столик из бронзы и мрамора, с цветами лотоса, маргаритками, бабочками и все теми же фазанами. Несмотря на свою уникальность и ценность, эта вещь, безусловно, была практична: зеркало вытянутой формы крепилось на шарнирах, и можно было поворачивать его в разные стороны.

Спальня Жанны Ланвен работы Армана Рато, 1925.

Музей изобразительного искусства, Париж

Главная лестница заканчивалась на втором этаже, это объяснялось тем, что в личные апартаменты, расположенные выше, могли подниматься только сама хозяйка, возможно, ее дочь и часть домашней прислуги. Попасть туда можно было по небольшой лестнице, которая была продолжением лестницы для прислуги. У порога расположены две двери – в спальню и будуар, соединенные внутри прозрачной стеклянной перегородкой – еще одна деталь, подчеркивавшая интимность пространства третьего этажа.

Интерьер в особняке Жанны Ланвен работы Армана Рато, 1925.

Музей изобразительного искусства, Париж

Будуар имел восьмиугольную форму, акцентированную колоннами из мрамора с прожилками, наполовину скрытыми под раскрашенными и позолоченными деревянными панелями.

Стены обиты голубой тканью, три из них были немного меньше, поскольку в нижнюю их часть был встроен камин.

В этой комнате хранилась часть безделушек из коллекции Жанны. Маленькие бутылочки и флакончики, разные склянки и колбочки, веера, куклы, перламутр, вышитые бисером портмоне, круглые коробочки, овальные коробочки для шитья, пудреницы, баночки с лекарствами, тюбики с мазями, флакончики с солями – все, что составляет женский арсенал средств по уходу. Некоторые вещи нельзя назвать редкими, но есть и ценнейшая шоссюр а куверкль из тонкого фарфора XVIII века и множество парижских ваз с нарисованными расписанных бледными пейзажами и цветочными букетами времен Империи и Июльской монархии. Комнату украшают маленький комод, столик с двумя стеклянными стаканами, стул, канапе и мягкая скамеечка для ног работы Рато, несколько антикварных вещиц ручной работы. Заняты все пятнадцать квадратных метров спальни. Кажется, что вы находитесь внутри витрины мебельного магазина.

Чтобы выйти, можно воспользоваться двумя застекленными дверями, ведущими в кабинет-сад на балконе, его создание было доверено ландшафтному архитектору Жану-Клоду-Николасу Форестье. Он представил проект в 1922 году, на стенах крепились изящные шпалеры, по которым вился плющ, пол уставлен цветами в садовых ящиках геометрической формы.

С другой стороны находился вход в комнату.

Первое, что вы видели, войдя туда, – океан синего цвета. Обивочная синяя ткань на стенах будуара, здесь она покрывала их целиком, до пола; из нее были также сшиты покрывало и наволочка подушечки на кровати, стоявшей в небольшой нише. Глубокий синий цвет с сиреневым оттенком хорошо подчеркивал блеск плотной ткани. Синий цвет Ланвен?

Наконец-то этот оттенок был найден! Но китайский ковер на полу, разнообразивший цветовое пространство комнаты, был другого оттенка небесного цвета, хотя и сочетался со стенами.

Потолок был белым и отражал свет в этом алькове, где вечерние тени побеждали день. Белым был и сложный узор в нижней части стен из арок разной высоты с гирляндами маргариток, из-за чего казалось, что вы попали ночью в маленький сад, освещенный луной. Похожий на садовую изгородь узор; розоватое тонкое покрывало; светло-серые гобеленовые драпировки, расшитые розочками, пальмами и букетами, – уникальная работа ателье ее собственного Дома моды.

Здесь каждую ночь она засыпала, вспоминая прожитые дни, видела сны, а утром просыпалась, полная свежих сил и идей, здесь рождались новые образы и мечты. Солнечные лучи свободно проникали в комнату: занавеси были всегда открыты.

Жанна хотела, чтобы это была комната отдыха, поэтому здесь нет ничего, что она обычно использовала в работе, придумывая новые модели. Стены абсолютно пусты, ни одной картины.

Когда позже в доме появится много прекрасных картин, ни одна из них не заменит миниатюры с видами Парижа 1880-х годов, скромные интерьеры магазинчиков, охапки роз – картинки, на которые кутюрье бросала иногда рассеянный взгляд. Она сохраняла их из-за любви к воспоминаниям, из-за преданности прошлому, ко всем этапам своего пути. Вспоминая разные мелочи быта, она словно возрождалась.