Жером Пикон - Жанна Ланвен

Его личность растворилась в истории, он вернулся в семейное лоно. Теперь он был просто одним из Полиньяков» [414] Marcel Proust. Ecrits sur l’art”, “Le salon de la Princesse Edmond de Polignac. Musiques d’aujourd’hui. Echos d’autrefois, Le Figaro, 6 septembre 1903, Paris, GF-Flammarion, 1999. P. 155.304 Жером Пикон .

Даже если такое наблюдение об относительном влиянии происхождения могло бы ободрить или обмануть Маргерит, места для сомнений не было. Молодая дама в тот момент и не думала сопротивляться тяжести новой роли, легшей ей на плечи. Наоборот, она бы хотела родиться в тот день, когда вошла в новую семью, словно прошлой жизни и не было вовсе. С этого времени она навсегда забыла о своей девичьей фамилии, ди Пьетро, и всячески старалась предать забвению все, что напоминало о прежней связи с Рене. Как уже было сказано, после формального гражданского развода она продолжала носить фамилию Жакмер, и поэтому брак с Жаном де Полиньяком казался в обществе чем-то вроде второго развода.

К тому же создавалось впечатление, что это обдуманное и решительное отречение от прошлой жизни. Опасаясь задеть этим Клемансо, который сохранил к ней ревнивую привязанность, Маргерит отправилась к нему с визитом в Вандею, где он доживал последние дни. Девушка, словно «Антигон, пересекший Тигр», по несколько экзальтированному выражению княгини Бибеску [415] Б и б е с к у, Марта (1886–1973) – румынская и французская писательница, общественный деятель Румынии, владелица замка Молошоая. На протяжении всей жизни вела дневники, составившие в итоге 65 томов. , явилась к старику, произнесла страстную речь в защиту своей безумной любви, а потом отбыла, одаренная старинным изданием «Характеристик» Теофраста [416] Т е о ф р а с т (ок. 370 до н. э. – 288–285 до н. э.) – древнегреческий философ. 305ЖАННА ЛАНВЕН , с дарственной надписью престарелого воителя, забытого народом. Теперь прошение о расторжении брака с его внуком, которое она представила в Риме на рассмотрение церковного суда, лишь развлекло бы этого известного антиклерикала. Что же до самого суда, то о нем нельзя сказать ничего, кроме того, что ей удалось убедить судей и брак с Рене был, наконец, полностью расторгнут.

Символический разрыв с прошлым ярче всего проявился в смене имени Маргерит на Мари-Бланш: Мари-Бланш де Полиньяк; графиня Жан де Полиньяк. По некоторым сведениям, сам Жан де Полиньяк придумал «Мари-Бланш» – вдвойне безупречную, поскольку здесь есть и имя матери Иисуса Христа, святой Девы Марии, и название самого чистого цвета, даже можно сказать, отсутствия цветов. Перемены были встречены со всеобщим энтузиазмом. Друзьям супругов очень нравилась «чистота», заключенная в слове «Мари-Бланш», это имя словно было залогом счастливой новой жизни, и даже история его возникновения была трогательной иллюстрацией любви графа к своей жене, сравнимой с любовью сказочного принца к пастушке: Жан де Полиньяк создал себе жену.

Что касается Жанны, то она, разумеется, знала, что в официальных документах записаны три имени дочери – Маргерит, Мари и Бланш. Мари было вторым именем самой Жанны, а Бланш – вторым именем ее матери. Чувства, вызванные появлением Мари-Бланш, могли быть для нее болезненными только из-за ошибочного представления тех, кто верил в историю о пастушке и принце, потому что тогда ей была бы навязана незавидная роль забытой матери. В остальном же это замужество было для нее ослепительным достижением, свершением надежд, полным удовлетворением амбиций.

Жанна Ланвен, 1930-е годы

Убеждение в исключительности Маргерит только утвердилось с появлением Мари-Бланш, хотя новое имя делало дочь немного отдаленной, но всего остального было достаточно, чтобы полюбить его.

Как она на работе придумывала наряды, совершенно не предназначавшиеся для нее самой, так и это счастье она считала тем более полным, что в нем ее не было. Графиня! Второе замужество дочери не вызывало и тени тех сомнений и недовольства, какие были по поводу первого. Кроме знатного имени, этот брак обеспечивал Маргерит положение в обществе и, возможно, открывал для нее новые перспективы как для певицы.

Вспоминала ли Жанна тогда графа Эмилио? На этот-то раз виноградники не были сказкой…

Беспокойство о продолжении рода больше ее не мучило.

Отношение к племяннику Иву доказывает, что она окончательно отказалась от надежды стать бабушкой и рассматривала союз дочери и второго зятя скорее как благоприятный и многообещающий для жизни новой семьи. Она была спокойна и уверенна, замечая в отношениях молодых редко встречающуюся гармонию, которая поразила Пореля: «Они с таким же успехом могли быть братом и сестрой» [417] Collectif, Hommage a Marie-Blanche…, там же, P. 26. 307ЖАННА ЛАНВЕН .

28 апреля 1924 года, в одиннадцать часов тридцать минут, Маргерит Мари Бланш ди Пьетро вышла замуж за Жана Мари Анри Мельхиора де Полиньяка в мэрии VII округа Парижа.

Свидетелями были Мельхиор де Полиньяк, коммерсант, и неутомимый профессор Жан-Луи Фор. Жану де Полиньяку было почти тридцать шесть лет, Маргерит только что исполнилось двадцать семь. Эмилио ди Пьетро, отец невесты, безработный, судя по записи в реестре, снова сменил место жительства. Теперь он жил в доме номер 35 на улице Риволи. Его подпись больше не фигурирует в муниципальном реестре, так же как и подпись Жанны, которую тоже записали для равновесия, как не имеющую работы. По всей вероятности, она присутствовала на церемонии, хоть и оставалась в тени.

Желание быть принятой в высшее общество, конечно, новоиспеченная теща графа де Полиньяка испытывала не меньше, чем в свое время Дусе или Пуаре. Но выражалось оно по-другому. Говорят, Дусе страдал из-за того, что был портным до такой степени, что даже точно воссоздал у себя на улице Спонтини интерьер аристократического особняка XVIII века и знал о жизни сеньоров Старого режима гораздо больше, чем любой из их потомков, чьи двери были для него закрыты.

Принадлежавший к другому поколению Пуаре бахвалился вниманием благороднейшей аристократии Старого режима и Второй империи. В своих мемуарах он приписывал победу над условностями гению художника, перед которым преклонялись те, кого он называл «счастливцами» [418] Paul Poiret . En habillant l’epoque, там же, P. 141. Русское издание: Поль Пуаре . Одевая эпоху. – М.: Этерна, 2013. – своих высокопоставленных гостей, посещавших его «Праздники» во «Дворце» на авеню Антен. «Бони де Кастеллане и господин Роберт де Ротшильд, которые благодаря своему положению в свете были большими знатоками всего, что в этой области происходило в Париже, вручили пальму первенства мне» [419] Ibid. P. 143. 308 Жером Пикон . Жанна была от всего этого далека и не испытывала ни досады, ни удовлетворения.