Сергей Токарев - Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

В городских карнавалах большинство масок — средневекового происхождения. Так, ряженые в костюмах прежних цеховых объединений со своими атрибутами, гербами, знаменами были главными участниками шествий в Цюрихе, Базеле, Люцерне. Наряду с уличными шествиями у горожан практиковались также костюмированные балы, вечера, устраиваемые общественными организациями и в домашнем кругу. {574} 574 Schweizer Volksleben, hrsg. Н. Brockmann-Jerosch. Zürich, 1928, Bd. II, S. 104–109; Weiss R . Volkskunde der Schweiz. Erlenbach-Zürich, 1946, S. 165, 167; Dietschy S. H . Der Umzug der Stopfer — ein alter Maskenbrauch des Bündner Oberlandes. — Archives Suisses des traditions des populaires, t. XXXVII, 1939, S. 34–40; Meuli K . Schweizer Masken. Zürich, 1942, S. 76; Hansmann C . Masken, Schemen, Larven. Volksmasken der Alpenländer. München, 1959, S. 3–5, 7, 29; Moser-Gossweiler F . Op. cit., p. 5–6.

Среди традиционных масок, большое место занимали маски, представляющие супружескую пару или жениха и невесту, а также действия, имитирующие свадебный обряд. Эти брачные мотивы, характерные для магии плодородия, типичны для весенней обрядности и других народов. Особое значение придавали участию в карнавале молодоженов, которые должны были кропить «святой» водой поля или зажигать масленичные костры. Возвращаясь с карнавала, ряженые стучали в окна к молодоженам, показывая им куклу.

С этими же представлениями был связан и игровой обычай — «поездка на болото» (Moosfahrt), известный в кантонах Ааргау и Люцерне еще в 1920-е годы. Деревенские парни ходили по деревням с тележкой, на которую сажали девушек, еще не вышедших замуж (чаще их заменяли парни, переодетые в женские платья), чтобы свезти их за деревню на дальнее бесплодное болото и «чтоб они не повредили посевам». Нередко девушки заранее откупались от парней сластями, колбасой и др. Местами устраивался «суд» над незамужними, на котором одна из них выступала в качестве «адвоката» и «обвинителя» мужской молодежи. Все это нередко сопровождалось грубыми и фривольными шутками.

Отдельные известия сообщают об обычае «опахивания» полей плугом или бороной. Еще в начале XX в. парни и девушки (или только девушки) ночью тащили плуг вокруг полей. Возможно, что здесь магия плодородия соединялась с апотропеическим значением как этих действий (магический круг), так и самого плуга. {575} 575 Atlas der Schweizerischen Volkskunde, Teil 2, Lieferung 2, S. 248; Weiss R . Volkskunde der Schweiz, S. 201; Handwörterbuch des Deutschen Aberglaubens, Bd. VII. Berlin, S. 6.

К элементам земледельческой обрядности нужно отнести и появление на масленицу ряженых, закутанных в солому, сено или зеленые ветки. В прошлом были известны такие игры, как «охота на дикого человека» или на «животных» — медведя, лису, — ряженых в зелень или солому. Как те, так и другие игры связаны с древними верованиями о духах полей или растительности. {576} 576 Atlas der Schweizerischen Volkskunde, Bd. II, S. 125.

В ряде мест в один из дней масленицы в деревне ставили большое дерево — сосну (Block). Дерево срубали в лесу, по традиции ночью, и незаметно доставляли в деревню. На следующий день дерево торжественно водружалось на площади, все жители украшали его лентами, цветами, плодами. В некоторых деревнях Бернского Оберланда община дарила дерево молодежи, а затем оно «продавалось», вернее собирались деньги на пирушку. В последний день праздника его распиливали на щепки как символическое окончание масленицы. {577} 577 Handwörterbuch des Deutschen Aberglaubens, Bd. IV, S. 122.

От дохристианского праздника проводов зимы в масленичных шествиях сохранились традиционные маски лета или весны и зимы. Соответственно ряженые были либо в зелени, либо в белой теплой одежде; их сопровождала свита, несшая цветы, фрукты, вилы, косы и т. д. Нередко сами эти персонажи трансформировались в символы добра и зла или поста и масленицы в черных и белых одеждах. Иногда на их месте выступали «проповедник» и Бахус в сопровождении семи смертных грехов. В кантонах Цюрих, Санкт-Галлен и Ааргау носили двух кукол — одну светлую, другую темную, укрепленных на подвижном колесе, возможно, — это символизировало когда-то год с его делением на зиму и лето.

Для Швейцарии характерно включение в масленичную обрядность игровых действий с изгнанием или сожжением соломенных чучел зимы или смерти. Нередко они были приурочены к иным датам весны (от февраля до апреля включительно): в католических кантонах чаще к первому дню поста — среде, в протестантских кантонах заключительные акты праздника связывались с воскресеньем или понедельником «крестьянской масленицы». В протестантской части кантона Граубюндене в понедельник распиливали толстое бревно — «старика», или соломенное чучело — «старуху», в Люцерне в этот день сжигали куклу — «ведьму», а в Ааргау — «соломенного человека» — длинную жердь, обернутую соломой. В первое воскресенье после весеннего равноденствия в промышленном центре Швейцарии — городе Цюрихе при большом стечении народа ежегодно сжигают соломенного болвана (Boogg). По интенсивности горения костра, по тому, как падало чучело, в старину гадали о будущей погоде.

Местные вариации этих кукол, или чучел, необыкновенно многочисленны, с течением времени они трансформировались в комические фигуры, например в люцернского Фритцши (свое имя он, по-видимому, случайно заимствовал от святого Фридолина, чья память приходилась на соседнюю дату). {578} 578 Atlas der Schweizerischen Volkskunde, Teil 2, Lieferung 2, S. 216–217; Hoffmann-Krayer E . Feste und Bräuche des Schweizervolkes, S. 123.

В б о льшей части Швейцарии, особенно в предальпийских районах, почти во всем Миттельланде, в кантонах Женеве, Невшателе, Золотурне, Тессине, был распространен обычай зажигания огней на масленицу. Чаще это были костры, которые зажигали в первое воскресенье поста на высоких холмах. В некоторых местах для них складывались специальные срубы в виде высоких пирамид, вершины которых увенчивались кустом или деревцем.

В других районах бросали горящие деревянные шайбы. Готовили их во множестве и всегда заранее. Нанизанные на бичеву в виде ожерелья, они представляли гордость деревенских мальчишек. Чаще шайбы бросали в честь кого-нибудь, называя имя девушки или уважаемого лица. Зажигали также факелы, сохранились известия и о горящих колесах, которые катили с гор. Название этих огней варьировали по областям. Так, среди германошвейцарцев их называли «искрами» (Funken), у франкошвейцарцев и италошвейцарцев — «факелами», «соломенными жгутами» (brandon, feu des failles, pairo, fallo).

В зависимости от вида огней называли и сам день, например, «воскресенье с искрами» («Funkensonntag»), «воскресенье с факелами» («la fête des brandons»), «день соломенных жгутов» («jour des failles»).

Через костры прыгали парами и в одиночку. Высокий прыжок связывали с будущим благополучием. В Юре вокруг костров скакали на лошадях, чтобы, как говорили, была выше конопля. Особое обрядовое печенье выпекали на огне Küchle (отсюда одно из названий этого дня — Küchlesonntag). В печенье (кантон Во) нередко запекали ленту, кольцо, а иногда, ради шутки, — паклю.