Мурад Аджи - Тюрки и мир. Сокровенная история

Веками в Европе господствуют легенды, отражающие «официальную» историю и не дающие задуматься над истинным прошлым европейцев.

В сознание поколений людей внесена очень спорная мысль, мол, «Запад есть Запад, Восток есть Восток». Она заставляет делить надвое всю многоликую планету, а истоки цивилизации сводить к античным греческим статуям, римскому праву, христианским заповедям, выставляя остальное «варварством», «невежеством», «дикостью».

Разве это правильно?

Греческие статуи, например, как и храмы с колоннами, появились не сами по себе, искусство ваяния и архитектуры пришло в античную Европу из Персии, то есть с Востока. И римское право, оказывается, зародилось вовсе не в Риме, оно, как иные обряды и символы христианства, было на «варварском» Востоке, по крайней мере, за пятьсот – семьсот лет до рождения Христа. И в этой связи возникает естественный вопрос: где же заканчивался Восток и его культура? Или – где начинался Запад и его культура? Ответы могут быть самые неожиданные. Ведь в разные исторические эпохи понятие «Восток – Запад» менялось, если, конечно, оно вообще существовало.

В нынешнем делении прочитывается след колониальной эпохи, когда и был затеян раздел мира. Кому-то стало надо, чтобы иные европейцы забыли правду о себе, о своих восточных корнях, поверили легендам. Чтобы в нужный момент они, словно оловянные солдатики, начинали войны. Чтобы, твердя «о любви к ближнему своему», презирали и недолюбливали друг друга. Чтобы они…

Действительно, не потому ли так холодны теперь шотландцы к англичанам? Или французы – к испанцам? Непримиримая вражда сербов, албанцев и хорватов, выходит, тоже не случайна. О немцах и говорить не требуется, неприязнь к ним общеизвестна, она вошла в поговорки. Что, если даже многовековое противостояние Севера и Юга в Италии или Франции имеет свое объяснение?..

Исторические сюжеты, которых коснулась эта книга, утвердились в конце Средних веков, в эпоху Великих географических открытий, тогда и начал проявлять себя колониализм. Завоевание стран и народов приобрело планетарный масштаб и потребовало оправданий, вернее, официальных «мифов», где победитель-Запад склонил бы все почести к себе.

Сеять незнание было удобно. Именно на незнании и доверчивости людей правители выстраивали политический баланс на Евразийском континенте и в мире – определяли врагов, начинали войны. Ибо со времен Рима известно, что если народ лишить истории, то через два поколения он превратится в толпу, еще через два поколения им можно управлять, как стадом. А людское стадо отличительно тем, что не угрожает пастухам. Наоборот, восторгается ими…

«История – это совокупность преступлений, безумств и несчастий», – сказал французский философ Вольтер. Нет, решительно возразил ему в XVIII веке английский историк Эдуард Гиббон: «История есть нечто большее, чем перечень преступлений, безумств и несчастий человечества». И он был абсолютно прав: не перечень событий учит и просвещает людей, а знание их.

Знание – оно сродни рождению духа…

Искажать правду о себе европейцы начали, по крайней мере, тысячу лет назад, тогда в Европе делили Церковь на Восточную и Западную. Византийский император еще сидел на троне, но сидел, ничего не смея предпринять, – власть хозяина Средиземноморья медленно иссякала. Он досиживал свое время. События, приближаясь к неминуемой развязке, достигли апогея позже, через два века, когда крестоносцы захватили Константинополь и власть полностью перешла в руки к папе римскому. История как бы пошла по-новому, новые постулаты отличали теперь ее.

Объявив о Втором Риме, папа объявлял Византию колонией, а Восточную Европу – зоной своих интересов. Это была первая и очень весомая заявка на передел мира. В тот самый миг евразийский простор и стал иным: идея агрессии поселилась в нем. Идея мирового господства!

В 1204 году Царьград назвали столицей Латинской империи, Вторым Римом, который должен, по замыслу папы, расширить границы Западной церкви до Сибири… Опять слово «империя» зазвучало в речах европейцев, опять Рим брал на себя роль режиссера мировой политики. Все возвращалось на круги своя, как тысячу лет назад.

Но заметим, не римской, а латинскойстановилась Европа.

И в том состояла суть нагрянувших перемен: не возрождение императора, а утверждение власти папы поставили во главу угла победившие политики. Мир должен подчиняться Церкви, ее господство и желали увековечить они. То был принципиально новый политический ход, он таил в себе предзнаменования многих грядущих событий на века вперед. Закладывалась мощная пружина, которая привела в движение новый механизм геополитики на Евразийском континенте. Она с тех пор тайно двигала едва ли не всеми крупнейшими событиями, происходившими там.

Контуры идеи колониализма проступали зримо. В намеченном папой плане они были очень четки, однако их тогда еще не научились различать.

На географической карте Латинская империя просуществовала недолго, в 1261 году она пала. Но идея ее не умерла… Не могла умереть! То была очень важная черта Времени, она отсекала эпоху Средневековья и начинала эру Новой истории, в которой единолично властвовал папа римский.

Идею Второго, а потом Третьего Рима осторожно начали вплетать в канву жизни стран и регионов, ей подчиняли стремления разных народов и династий. Завязывалась долгая и изнурительная борьба, наградой в которой была власть, освященная папой и Церковью. Правители не сразу даже поняли, что Латинская империя объявляла Евразийский континент вотчиной первого Рима, того самого, которому стало тесно на Западе.

Начиналась настоящая колониальная экспансия, ее прикрывали религиозной символикой. Словно фиговым листком. Христианизация – визитная карточка нагрянувшего колониализма, его лицо, его итог.

Возможно, это утверждение покажется слишком резким, но было именно так. То время отмечено крестовыми походами на Восток, с них начиналась экспансия… Потом были военные экспедиции в Африку, Азию, Америку – всюду вслед за солдатом шли плантатор и проповедник с латинским крестом в руке… Что это, как не колонизация? Или – не христианизация? В чем отличия одного от другого?

История не знает ни одной мусульманской или буддийской колонии, все они христианские. Это и есть лицо, итог политики папы.

Нелишним здесь будет напоминание, что восточную границу христианского мира до XII века проводили в пределах бывшей Римской империи, захватывая часть Правобережной Украины. Латинская же империя претендовала на земли, лежащие дальше, к северу и востоку, где власть папы не признавалась, где царила иная по сути духовная культура.