Наоми Вульф - Вагина. Новая история женской сексуальности

Это противоречие может также объяснить вечную проблему гетеросексуальных женщин, заставляющую нас краснеть, так что мы, как правило, уклоняемся от ее обсуждения. Это проблема очевидной и непреходящей тяги к «плохим парням», а также к ситуациям, связанным с подчинением. Слегка отдающий садомазохизмом роман Э. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого» [26] Джеймс Э. Пятьдесят оттенков серого. — М: Эксмо, 2012. и его продолжения разошлись миллионными тиражами. Об этой стороне женской сексуальности феминистки предпочитают не говорить. Но если вы ознакомитесь с десятками таких сцен, скажем, в сборнике Нэнси Фрайди «Мой тайный сад» или в любовных романах издательств Harlequin и Mills and Boon, то, возможно, согласитесь с тем, что может быть что-то магнетическое, нет, не в мужской силе, но в подчинении власти мужчины.

По-настоящему любимые «плохие парни» в женской литературе не запугивают героиню и не проявляют жестокости по отношению к ней, но постоянно провоцируют и дразнят ее, чтобы заставить выпустить на волю скрытую в ней «дикарку». И еще одно: романтические герои в женских романах, даже бесцеремонные и почти грубые «плохие парни», на самом деле никогда не огрызаются. Обычно, что неприятно удивляет, это делают героини — достаточно вспомнить резкие, но тем не менее уважительно-остроумные беседы Дарси и Элизабет. Почти каждый женский роман построен вокруг следующего сюжета: мужчина, который кажется плохим, бесчувственным, испорченным, распутным, вдруг оказывается хорошим. Также в них часто представлена героиня, которая сперва кажется скромной и незрелой. «Бедная, мрачная, простая и немногословная» Джейн Эйр становится самой собой, вырастает благодаря провокациям со стороны «плохого парня», который на самом деле вовсе не такой уж плохой.

Этот кажущийся парадокс или, я бы сказала, ложные фантазии являются важным архетипом женского гетеросексуального становления. Опытные, временами даже немного опасные мужчины-провокаторы могут в самом начале помочь становлению женщины. «Плохость» не является злом в буквальном смысле — это инаковость, дикость, неизвестность. Его мотоциклетные ботинки и «харлей» отражают ее тягу к приключениям, к дороге, к свободе — и с точки зрения эротики, и с точки зрения ее собственного творческого потенциала и революционного духа, который общество подавляет в ней, заставляя быть «хорошей девочкой». Его мужская «плохость» — это отражение ее внутренней сущности, скрытой стороны ее собственной натуры.

Непростой секрет кроется и в том, что есть что-то эротиче-ски-привлекательное для женщин во власти мужчины и его владении ситуацией. Возможно, из-за гормональных изменений мы становимся восприимчивы к сигналам высокого тестостерона, а также к «хорошему» стрессу, приносимому активацией симпатической нервной системы в ситуации, которую женщина в конечном итоге может контролировать. Старомодные теории, рассматривавшие мужчину как центр эволюционной биологии, например теория Ричарда Докинза, высказанная в книге «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene) [27] Докинз Р. Эгоистичный ген. — Москва: ACT: CORPUS, 2013. , популяризовали идею о том, что пожилые могущественные и богатые мужчины могут привлекать молодых, красивых женщин, ищущих безопасности, и женщины всегда будут находиться в брачных танцах в невыгодном положении, потому что они хотят обязательств, тогда как мужчины хотят распространять свое семя. Но теория доктора Хелен Фишер рассказывает совсем другую историю о мужской привлекательности для женщин: вовсе не мужчины совершают сексуальный выбор, а женщины — как это происходит у всех млекопитающих. В этом случае женщина не ищет старика с золотой MasterCard. Она ищет помощника и одновременно высококачественную сперму — двойственная задача, что может привести к женской измене в супружестве. Ее гормональные колебания, вызывающее «хороший» стресс влечение к пьяняще, но не губительно опасным мужчинам, а также стоящая перед ней двойственная задача как раз и объясняют, почему герои-мужчины в женских фильмах и книгах демонстрируют такие противоположные, даже непримиримые черты.

Я слышала разговоры женщин, бросивших своих мужей, а также жен, совершивших прелюбодеяние. И вот другой секрет: когда женщины объясняют, почему они разрушили надежный, устойчивый брак или изменили хорошим, преданным, верным мужьям, в разговорах часто всплывает один и тот же довод — скука. Наш культурный сценарий говорит нам, что женщина никогда не бросит мужа или не изменит ему, если только тот не сделает чего-нибудь ужасного по отношению к ней, но я не могу сосчитать, сколько прекрасных, разумных, здравомыслящих, чутких женщин признавались мне, что они ушли от мужа или оказались ему неверны потому, что не выдержали сексуальной скуки с хорошим, безопасным, милым, предсказуемым человеком. Они не гордятся тем, что сделали, но используют язык выживания, чтобы объяснить свой поступок. «Я думала, что умру, если больше никогда в жизни не получу этого снова», — сказала одна неверная жена, имея в виду свой роман. Другие говорили: «Я думала, что умру, если останусь с ним» и «Я умирала внутри». По ело-вам женщин, рассказывавших мне свои истории, покинутые или обманутые ими мужья были хорошими людьми, но они перестали уделять внимание развитию отношений со своими спутницами и забыли о приключениях. Они перестали соблазнять и не хотели понимать, что женщинам необходимы переживания и драма в отношениях, они стали воспринимать эти отношения как данность. Видимо, в свою очередь, и женщины перестали давать понять своим мужчинам, что им важны эмоции и новизна, и начали относиться к ним без интереса. Мне представляется, что периодически возникающая у женщин потребность в драматизации отношений приводит к тому, что, не получая желаемого от мужчин в позитивной форме, они начинают вести себя провокационно и озлобленно, чтобы в результате все-таки получить необходимую им стимуляцию, пусть даже она будет выражена в негативной форме. Став абсолютно предсказуемыми и отказавшись от роли провокатора, не делая ничего для того, чтобы зажечь воображение своих жен в те дни месяца, когда женщина жаждет приключений, «танцев» и переживаний, многие мужья обрекают себя на роль степенного и малопривлекательного с точки зрения секса кормильца семьи. Быть может, эти женщины вышли замуж за мужчин, которые могут предложить лишь половину того, что требует наша гормональная система, и игнорируют вторую половину — непредсказуемую, связанную с риском?

Есть ли в непредсказуемости «плохих парней» что-то, что активизирует женскую симпатическую нервную систему? Когда на нее воздействует «плохой» стресс, женщина испытывает тревогу, а не сексуальное возбуждение. Но, как выразился доктор Пфаус, «хороший стресс иногда может быть полезен для сексуальной жизни». Курортные романы действуют так возбуждающе как раз из-за новизны и непредсказуемости, которые активизируют нервную систему в направлении сексуальности, а не тревоги. «Некоторые женщины не могут достичь оргазма без активации симпатической нервной системы за счет, скажем, порки или таскания за волосы», — объясняет доктор Пфаус. Он отмечает, что эти желания часто истолковываются как свидетельство врожденного мазохизма этих женщин, но они могут быть просто результатом того, что базовый уровень нервной системы у них требует немного большего, чем у остальных представительниц прекрасного пола [44].