Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы разных народов

В поэме «Труды и дни» Гесиод рассказывает о пяти человеческих поколениях. Люди золотого века не сошли в преисподнюю, ибо тела их по воле Зевса были скрыты в недрах земли, а души сделались добрыми демонами, хранителями людей последующих поколений. Люди серебряного века, хотя и сошли в преисподнюю, стали там «подземными блаженными смертными», почитаемыми людьми. Третье поколение – люди медного века – сошли в Аид. Следующее поколение героев было избавлено от преисподней, так как они попали на Острова Блаженных. Все люди железного века сойдут в Аид.

Когда тени умерших спускаются в Аид, они минуют рощу из черных тополей на берегу Океана. Попавшие в Аид оказываются на безрадостном Асфоделевому лугу, где души героев бесцельно бродят среди толп менее знаменитых мертвых, издающих писк, словно мыши. За этим лугом лежит Эреб, персонификация мрака, порождение Хаоса и брат Ночи. Там находится дворец Аида и Персефоны. В Эребе живут эринии – богини мщения. Все, кто приближается к дворцу, видят слева от него белый кипарис, отбрасывающий тень в Лету, куда души простых смертных приходят пить. Души прошедших мистическую инициацию пьют из реки Памяти, куда отбрасывает тень белый тополь. Черные тополя были священными деревьями богини смерти, а белые тополя или осины были посвящены Персефоне как богине возрождения или Гераклу за его подвиги в подземном мире.

Эней спасся из охваченной огнем Трои, на плечах вынеся престарелого родителя Анхиса. Беженцы из Трои вынуждены были скитаться, и во время этих странствий отец Энея умер. Эней стремился узнать, где будет положен конец этим скитаниям, и попросил у кумской пророчицы сивиллы указать ему путь в преисподнюю – Орк (так римляне называли Аид), где он хотел спросить у отца о грядущем.

Сивилла поведала, что лишь обладатель волшебной золотой ветви может проникнуть живым в преисподнюю. Эней был сыном самой Венеры, и та послала ему голубков, что привели его к золотой ветви. Так Эней отыскал указанную сивиллой пещеру меж скал у сернистого Авернского озера – его испарения считались исходящими из преисподней. Жрица воздвигла алтарь и выстригла волоски с голов жертвенных животных, призывая Гекату. Черная овца была принесена в жертву Ночи – матери эвменид (эриний); телица – Персефоне (Прозерпине); целые туши быков, умащенные елеем, были возложены на алтарь владыки Стикса (Плутона, или Орка).

Наконец земля содрогнулась и жуткое завывание псов преисподней стало возвещать приближение Гекаты. Спутники Энея должны были оставить героя, он же с золотой ветвью и обнаженным мечом двинулся вслед за жрицей Гекаты – сивиллой. В преддверье Орка гнездились воплощения Скорби, «грызущие сердце Заботы», Болезни и унылая Старость, а также Страх, Нищета, Позор и Голод, Муки и тягостный Труд. На другом пороге обитали Смерть и брат ее Сон, «злобная Радость, Война, приносящая гибель», «дев Эвменид железный чертог и безумная Распря», под чьей кровавой головной повязкой были не волосы, а змеи. Огромный вяз рос посреди этой области Орка, под его листьями толпились тени чудовищ, сраженных героями: Сцилла и стада кентавров, сторукий гигант Бриарей и Лернейская гидра, стаи гарпий кружили над телами заключенных там трехтелых великанов. Эней выставил свой меч, но мудрая спутница напомнила ему, что перед ним лишь бездушные тени.

Продвигаясь дальше, Эней увидел старца Харона, которого годы не лишают божественной мощи – он перевозит души через Стигийские болота. Толпы душ стенали на берегу: то были души непогребенных. С печалью увидел Эней тень погибшего спутника, убитого разбойниками, тот молил героя совершить обряд по возвращении из Орка. Сивилла утешила страждущую душу: боги явят знамение окрестным жителям, чтобы они похоронили его тело.

Харон же заметил живого, приближающегося с оружием, и отказался перевозить его, как некогда он перевез Геракла и Тесея с Пирифоем – ведь первый увел из преисподней Кербера, а вторые решились похитить самое Персефону. Но сивилла утешила сурового перевозчика, и когда вместо мелкой монеты он увидел золотую ветвь, то стал сговорчив.

На другом берегу их встретил лай Кербера, рвущийся из трех глоток, но в пасти полетели лепешки со снотворным, брошенные сивиллой, и страшный сторож уснул. Герой двинулся в глубь преисподней и услышал плач младенцев, что были отняты роком от материнской груди. Рядом ждали суда Миноса погибшие от ложных наветов. Далее в унылом приюте обитали самоубийцы – им суждены были болота Стикса. В поля скорби приходят те, кто погиб от несчастной любви: и после смерти их души, тоскуя, бродят по миртовому лесу. Эней увидел здесь и оставленную им Дидону, которая с гневом и болью смотрела на героя. Напрасно он ссылался на волю богов, что заставила его покинуть землю Дидоны – ее призрак бежал от изменника.

Далее находилось прибежище павших героев. Троянцы со стенаниями обступили Энея. Ахейцы же при виде его доспехов готовы были с ужасом бежать, как они бежали под Троей.

Среди троянцев Эней встречает Деифоба, ставшего мужем Елены после смерти Париса. Его тело было изуродовано, хотя Эней воздал Деифобу погребальные почести как погибшему в бою с ахейцами, воздвигнув курган без погребения – кенотаф. Деифоб поведал о предательстве Елены: в ночь, когда троянцы внесли коня в город, спартанка спрятала все оружие в доме мужа, и тот оказался беззащитным перед нападающими.

Сивилла должна была напомнить Энею о том, что время в Орке скоротечно – нужно спешить к Анхису. Им следует пойти по пути направо, где край блаженных Элисиум, налево же (как на картине Полигнота) располагается Тартар, куда идут на казнь нечестивцы.

Эней взглянул вниз налево и увидел в пропасти город, окруженный тройной стеной, и огненный бурный поток Флегетона. В городе на железной башне в кровавой одежде сидит страж – одна из фурий – Тисифона. Из-за стен доносится стон, звон кандалов и беспрерывный свист плетей. Эней, ужаснувшийся услышанному, вопрошает сивиллу о муках, что происходят за стеной. Та отвечает, что место казни недоступно смертным, но Геката позволила посмотреть на муки: Радамант осуждает там на казнь злодеев, Тисифона хлещет бичом, призывая сестер – фурий, что подносят к их лицам змей. Бездна Тартара вдвое превосходит высоту горы Олимп, где обитают боги. На дне корчится в муках племя титанов, низвергнутых в Тартар после войны с богами. Там же оказался царь Элиды Салмоней, который хотел подражать самому Зевсу и требовал поклонения себе как богу. Там был и виденный Одиссеем Титий – коршун терзал его вечно отрастающую плоть. Герои-лапифы Иксион, покусившийся на Геру, и Пирифой, пытавшийся похитить самое Прозерпину, испытывали здесь повседневный ужас, который в других мифах составляет загробную муку Тантала. Над ними висит камень, готовый вот-вот сорваться. Золотые ложа и драгоценные яства были разложены перед ними, но фурии не давали и прикоснуться к еде.

Читать дальше