Александр Прасол - От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Янагисава Ёситоси. Старинное изображение

В эпоху правления Токугава чемпионами по части взяток за должностные назначения считаются двое известных государственных деятелей — Янагисава Ёситоси (1658–1714) и Танума Окицугу (1719–1788).

Янагисава Ёситоси родился в семье самурая среднего ранга, служившего пятому сёгуну Цунаёси, когда тот еще был удельным князем в провинции Татэбаяси (современная префектура Нагано). В 1680 году он вслед за своим господином переехал в замок Эдо и начал стремительное восхождение к вершинам власти. Пройдя путь от камер-юнкера (конандо) до главного государственного советника (тайро, второй после сёгуна пост в бакуфу), Янагисава становится самым влиятельным чиновником в стране. По землевладениям и рисовому доходу его можно было сравнивать с членами семьи Токугава (150 тысяч коку риса). Сёгун Цунаёси испытывал глубокую симпатию к своему фавориту. По сохранившимся записям, за годы своего правления он посетил усадьбу Янагисава 58 раз.

Подносы и посуда из коллекции Янагисава Ёситоси

Черный лак с позолотой. Набор из коллекции Янагисава

Все это видели и хорошо понимали, к кому следует обращаться за помощью в решении всевозможных проблем. Янагисава по мере сил старался помочь — не бескорыстно, конечно. Поток просителей быстро рос, и хозяин перестал с ним справляться. Ему охотно пришли на помощь и начали служить посредниками при приеме просителей молодые самураи с громкими фамилиями, от которых у простолюдинов перехватывало дыхание — сыновья удельных князей Икэда Мицумаса, Токугава Мицукуни, Тодо Такахиса и других. В кулуарах их язвительно называли привратниками Янагисава, однако в ту эпоху отличить службу от прислуживания было трудно, а наверх хотелось всем. Араи Хакусэки (1657–1725), известный ученый и государственный деятель, утверждал: “Политика и добродетель — вещи несовместимые”. “Привратники Янагисава” старались преданной службой завоевать расположение могущественного чиновника и сделать при нем карьеру. Особенно усердствовал удельный князь Хосокава Цунатоси (1643–1714). Когда Янагисава по служебной надобности остался ночевать в его замке, князь отправил ему яства со своей кухни — и встретил благосклонную реакцию вельможи. Об этом тут же узнали конкуренты-последователи и начали предлагать Янагисава свои услуги по части угощения. Они по-воински аккуратно выстроились в очередь, и график потчевания чиновника определился на год вперед. За глаза Янагисава даже называли “малым сёгуном по части ужинов”.

Танума Окицугу жил на полвека позже и действовал еще масштабнее. Он попал в замок Эдо вместе со своим отцом, рядовым самураем из свиты восьмого сёгуна Ёсимунэ, и в молодости служил камергером у сына последнего. В 1745 году после смерти Ёсимунэ его сын стал девятым сёгуном Иэсигэ, и с этого момента карьера Танума пошла в гору. В следующие 20 лет он стал удельным князем, главным государственным советником (тайро) и личным камергером Иэсигэ. Доход Танума достиг 300 тысяч коку риса, что сделало его одним из богатейших людей страны. За ним было решающее слово при назначении даймё и хатамото на высокие должности в бакуфу, он же распределял лицензии на торгово-предпринимательскую деятельность в гильдиях купцов и ремесленников. Просторная приемная палата в его усадьбе была всегда переполнена просителями. По правилам того времени на аудиенции у высших сановников посетители рассаживались вдоль трех стен в один ряд. Обычно помещалось человек тридцать.

В 1780 году 20-летний удельный князь Мацура Сэйдзан (1760–1841), только что вступивший во владение княжеством Хирадо в провинции Хидзэн (современная префектура Сага), решил нанести визит вежливости могущественному Танума Окицугу. Официально познакомиться, выразить глубочайшее почтение и заручиться поддержкой на будущее — это может сыграть свою роль при назначении на хорошую должность. Во дворе усадьбы Танума, что в районе Канда, он застал скопление удельных князей и хатамото, а в зале для аудиенций было буквально не протолкнуться: посетители сидели в несколько рядов, так что хозяин не разглядел бы лиц в задних рядах. Правила были явно нарушены. Молодой князь поразился: он и не предполагал, что столько людей думают и действуют так же, как он. Позднее он посетил усадьбы других государственных советников и отметил, что нигде не набирается и тридцати посетителей одновременно, а к Танума набивается раза в три больше.

Этикет требовал не только контакта лицом к лицу, но и регулярных визитов “для поддержания дружеских чувств”. Те, кто чувствовал себя обязанным высокопоставленному чиновнику или только надеялся завоевать его расположение, ежедневно навещали его усадьбу, справлялись о здоровье, оставляли подарки. Кодекс чести учит самурая целеустремленности и последовательности во всем, и лучшие представители сословия наносили визиты вежливости дважды, а то и трижды в день. Самого хозяина они дома не заставали, он был на службе, но они через свиту снова и снова передавали ему подарки. Танума питал слабость к изящным вещицам из золота и серебра, и это было хорошо известно. Японские историки, изучавшие жизнь этого государственного деятеля, дали ему прозвище “взяточник-оптовик” (вайро но тонъя). Считается, что именно в годы возвышения Танума Окицугу в общественном сознании произошла важная перемена: рис перестал быть мерилом богатства, его место заняли деньги.

Говоря о коррупции того времени, следует иметь в виду несколько моментов. Во-первых, понятия коррупции как преследуемого по закону деяния тогда не существовало. Если наместники и их подчиненные занижали крестьянам нормы поставок риса, то центр боролся не против взяток, а за увеличение поставок. Во-вторых, продвижение по службе и рост благосостояния самурайской верхушки происходили по традиционной конфуцианской схеме, считавшейся единственно правильной — забота высшего в обмен на преданность низшего. А преданность предполагала не только верную службу, но и соблюдение требований этикета, в том числе оказание знаков внимания и преподнесение подарков вышестоящему по надлежащим поводам. Открытое описание сельскими старостами случаев подкупа инспекторов говорит о том, что это была обычная практика того времени. Да и получатели подношений часто упоминают о них в своих записях. Однако исторических документов, где говорилось бы о назначении на должность в обмен на подношения, не существует. Это дает основание некоторым историкам сомневаться в коррупционности таких сделок [см., например, Оиси, 1993]. Но в частных дневниках встречаются сведения о том, что, например, должность главы Городского магистрата в богатом портовом городе Нагасаки в XVIII веке стоила 2 тысячи золотых рё, а должность городского начальника тайной службы (мэцукэ) — тысячу. На эти деньги можно было полностью обеспечить семью на много лет.