Пётр Вайль - Картины Италии [litres]

Однако же доехали до Перуджи (или до Перуджио, или до Перуджии – карты все не на русском, не продумали). Столица Умбрии, уютный и красивый город. 130 тысяч населения, а университета всего два, так что вечером на улицах разгул и веселье. Мы тоже было присоединились, да попался осьминог. Чуть не заплакали: лежит на тарелке, жареный, дюймов десять в диаметре, восемь ножек сложил, как девушка в кресле, когда воображает. Стоит полторы мили. Взяли еще вина – для дезинтоксикации, хлеба. Я переднюю левую ножку ел, а Генисы на меня смотрели, ждали, как грифы, когда я в корчах повалюсь. А я им назло и заднюю отрезал. Тут мы такую драку с осьминогом учинили, вкусный гад был: одновременно на курицу, миногу и крабов похожий.

На шум сбежалась Кира Максимовна, петербурженка из Лондона. Очаровательная женщина, 60-ти еще нет (или уже давно было, не помню), оперная певица в прошлом – «Град Китеж», дескать, Ярославна в «Игоре», Барселона, Мадрид, Нью-Йорк. «Мне показалось, что я слышу русский. Я думаю: черт подери, этого не может быть! Но это есть! Это великолепно!» Немного похоже на Лорину подружку из драмтеатра, но хоть искренне (кажется) и трогательно.

Мы, джентльмены, конечно, к ней с остатками осьминога – угощайтесь. Сблевать она не сблевала, но стошнить вполне могло. На разных людях эмиграция по-разному сказывается. Винчика, однако, выпила, а нас угостила ликерами «Стрега» и «Самбука» («О, я знаю, мужчины любят крепкое!»). Даже Венечка Ерофеев, отличавший «Белую сирень» от «Ландыша серебристого», не отличил бы «Стрегу» от «Самбука», равно как и от «Ландыша» или «Сирени».

Наутро отправились в Ассизи. Чистейшее, законсервированное средневековье на верхушке горы. У жителей на руках должны быть присоски или крючья. Город многие считают самым красивым в Италии, но жить в нем нелегко: соседи там не справа и слева, а сверху и снизу.

Кира Максимовна поехала тоже и доставила нам колоссальное удовольствие, свозив на такси на самый-самый верх – километров пять по крутейшему серпантину – в обитель Св. Франциска. Он – покровитель Италии и самый почитаемый святой, так что место это – одна из главнейших святынь католицизма.

Надо сказать, место для отшельничества Франциск Ассизский выбрал необыкновенное по дикой красоте. Спасибо Кире Максимовне: автобусы туда не ходят, а такси не для нас. Кстати, наша патронесса, подведя меня к какой-то запертой двери обители (теперь там маленький монастырь), сказала с обычной значительностью и аффектацией: «Вы знаете, мне кажется, здесь живут пижоны!» Я обомлел, кто же это? Решил, что какие-то особые религиозные хиппи. «Вы слышите – они разговаривают!» Я подошел – воркуют голуби. И тут осенило! Она забыла русское слово и, чтобы не употреблять антипод – английский, сказала на нейтральном французском: пижоны.

Фраза хрестоматийная, вроде той, про настоящий экскаватор. Мы уже ввели ее в обиход.

Из Ассизи мы почему-то выбрали дорогу, обозначенную не на всех картах. И поплатились: за три с половиной часа (вначале мы отъехали км на 10) мимо прошло не больше десятка машин. А мы за это время прошли не больше десятка километров – потому как все время вверх. Апеннины – это очень красиво, и Умбрия кругом – не то Пиросмани, не то Хокусай, но уже темнело. А ведь чуть зазеваешься – тут как тут мафия. Ах да, это я опять увлекся, не то.

И когда вконец отчаялись, какая-то учителка домчала нас до никчемного городка Гуальдо-Тадино, а оттуда паровоз – до Римини.

Римини – ихний главный курорт, вроде Сочи в Союзе. Очень было странно ходить по городу: огромные, в 8–10 этажей шикарные отели, прорва ресторанов, кафе, баров, магазинов. 9/10 закрыты. Не сезон. Какое-то противоестественное зрелище.

Мы, ясное дело, бросив шмотки в гостинице «Вилла Лалла» (для моего произношения названьице!), пошли купаться в Адриатике. Купались, между прочим, по перконскому методу – потому было темно, а итальяшки в октябре даже в полдень на море не ходят. Хотя вода ~17 °С.

Наутро Римини – не курортная часть, а старая, оказался вполне симпатичным городком. С фонтаном, сложенным из античных обломков Леонардо (опять то самое); с мостом Тиберия, которому 1956 лет, и по нему сейчас ездят машины; с интереснейшим полуязыческим храмом Малатесты.

На автобусе укатили в Сан-Марино. В открытке Мильштейну мы писали, что главная цель автостопа – доехать досюда и послать ему, Мильштейну, красивую открытку с красивой маркой. Сделали. Не обидели и других: 11 открыток с 51 маркой. Подъезжали – думали, и в самом деле, чуть ли не за этим едем сюда. Но так и застряли на полтора дня. Страна – сказка.

Население – 20 тысяч, в столице – три, а туристов – 3,5 миллиона в год. Но из них три – с мая по сентябрь, и нам повезло: было тихо и великолепно. Встали в гостинице «Bellavista» («Прекрасный вид»), и вид был, действительно, прекрасен. Здесь он такой повсюду – столица вся на горе Monte Titano, и мы шлялись по улочкам вверх и вниз, залезали на башни, заходили в кабачки, смотрели в баре футбол ФРГ-Италия, покупали марки. Наутро с нами стали здороваться. Думаю, еще неделя – и были бы знакомы в столице все, а через месяц я б попытался баллотироваться в парламент. Хотя бы из-за того, чтобы заседать в сказочно красивой комнате (мы в ней были), где 20 дворян, 20 горожан и 20 крестьян сидят вдоль стен, а во главе зала – два стульчика для глав правительства, двух капитанов-регентов.

Многократно читал, что Сан-Марино живет туризмом и потому здесь дерут за все и со всех. Все вранье. Даже послать открытку здесь стоит дешевле, чем в Италии: 2-х литровый коньяк «Наполеон» – 2 мили. Гостиница 10 миль на троих (в Римини – 12, в Перуджи – тоже 10). А мы ведь опасались ночевки здесь из-за обещанной бешеной дороговизны. Думали, только рот разинешь, а тут – мафия. А, это снова не кстати.

Из этого благословенного оперного государства уехали с намерением вернуться к вечеру домой. Вначале все пошло хорошо. Ехали удивительными дорогами: то по самой кромке Адриатического моря, то по дну зверского, неземного какого-то ущелья. Поминали Сан-Марино. Эта страна еще прибавила своего к тому синдрому времени. Этакий заносчивый и наивный малыш. С одной стороны крутой подъем, с другой – вертикальный обрыв. Свои деньги (хотя итальянские тоже годятся), а на 50 лирах почему-то рыбы. Много рыб, а выхода к морю нет. И сокращения везде – не SM, а обязательно RSM – Repubblica di San Marino. Все же старейшая республика в мире – с 301 года. (Не с 1301-го, а с 301-го!) Ее даже Наполеон велел не трогать, сказав, что оставляет как образец свободы и демократии, а на что уж непреклонного злодейства был человек.

Ехали что-то уж очень медленно, и к пяти часам попали в городишко Кальи, где и проторчали возле бензозаправки до половины девятого. В шесть стало темно, в семь нас уже не видели водители, в восемь – мы их, а в полдевятого друг друга. Забились в гостиницу (называется «Del Teatro», а театра – как и рыб в Сан-Марино – сроду не было), надулись местного кисленького винца, а утром вышли на дорогу, имея 233 км до Рима, отчаяние в душе и четыре с половиной мили на троих. Тут-то мне и попался контрабандист (все же на обратном пути решили разделиться) на Мерседесе, и к обеду я был дома. Генисы – часа на три позже.