Марк Уральский - Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

<���…>

По-видимому, у многих революционеров-евреев было на первом плане стремление к социальной справедливости, укрепившись в них от сознания, в каких тяжких экономических условиях находилась в России преобладающая часть еврейского населения.

<���…>

Экономическое положение еврейских народных масс при Александре II было ужасно. Но, по-видимому, евреи обладают двумя <���исторически, в течение долгой жизни в рассеянии – М.У .>, сложившимися характерными особенностями: стремлением к социальной справедливости и чувством благодарности, – или, по меньшей мере, отсутствием слишком острой враждебности к тем властителям, которые проявляют к ним доброту или просто терпимость [АЛДАНОВ (I) С. 49–51].

Нельзя не отметить, что будучи «западником», Алданов, тем не менее, резко критически оценивал некоторые высказывания русских «западников» ХIХ столетия:

В самое лучшее, вероятно, время всей русской истории, в царствование Александра Второго, в пору истинно необыкновенного расцвета русской культуры, что многие знаменитые европейцы признавали и восторгались – какие цитаты можно было бы привести, цитаты в русскую историю и не попавшие! – Но такой умный и образованный человек, как Кавелин, вдобавок весьма умеренный по взглядам, писал такие письма, которые могли бы очень пригодиться Альфреду Розенбергу. «А что такое вообще Москва? Боже великий! Бухара и Самарканд – более, кажется, европейские города!» Несколько позднее он столь же компетентно высказался и о русской культуре вообще: «Кругом все валится. Нет явления, производящего сенсацию, которое бы не свидетельствовало о преждевременном растлении, о гнилом брожении, которому не видать ни конца, ни края. За что ни возьмись – все рассыпается под руками в гниль… Музыка российская в новых произведениях, по моему мнению, есть последнее слово отрицания музыки. О литературе и не говорю: ее нет; только Салтыков (Щедрин) составляет блистательное исключение: этот растет не по дням, а по часам как обличитель пошлости и навоза, в которых мы загрязли по уши, пребывая в нем даже с каким-то Wohlbehagen 53 53 Wohlbehagen – нем. удовольствие. . Я часто спрашиваю себя, да уж не взаправду ли мы туранцы 54 54 Туранцы – народы, населяющие среднюю Азию. <���…>? Что ж в нас европейского? Азия, как есть Азия».

Это было сказано в пору Толстого, Достоевского, Тургенева, «<���Могуей> кучки 55 55 «Могучая кучка» – творческое содружество русских композиторов, сложившееся в Санкт-Петербурге в конце 1850-х и начале 1860-х годов. В него вошли: Милий Алексеевич Балакирев (1837–1910), Модест Петрович Мусоргский (1839–1881), Александр Порфирьевич Бородин (1833–1887), Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844–1908) и Цезарь Антонович Кюи (1835–1918). Идейным вдохновителем и основным консультантом кружка был художественный критик, литератор и архивист Владимир Васильевич Стасов (1824–1906). », Чайковского [АЛДАНОВ (VI)].

Особенностью алдановского «западничества» было категорическое неприятие любых уничижительных коннотаций в отношении русской культуры, когда речь шла об общеевропейском культурном космосе. Однако в отношении политического устройства Российской империи он, будучи либеральным демократом, всегда придерживался жестко критической линии. Так, например, по мнению Алданова политика государственного антисемитизма, проводившаяся русским правительством после убийства Александре II, полностью дискредитировала власть в глазах всех слоев многомиллионного еврейского сообщества.

При Александре III начались погромы, издавались антисемитские законы и вводились правовые ограничения против евреев 56 56 В 1882 г. были утверждены «Временные правила», запрещавшие селиться евреям вне черты оседлости, вновь селиться в деревнях, приобретать недвижимость, арендовать землю вне местечек, торговать по воскресеньям и в христианские праздники. Вводились запреты на профессию. Почти полностью были вытеснены евреи с государственной службы, военный министр ограничил долю евреев-врачей и фельдшеров в армии пятью процентами, был закрыт доступ на работу на железнодорожном транспорте. . Эта полоса вызвала всеобщее разочарование и среди представителей еврейской буржуазии, и среди привилегированных элементов. Часть их пыталась, правда, без большого успеха, сохранить свои верноподданнические позиции. <���…> Однако, <���что> было <���…> возможно и естественно <���…> при Александре II, <���…> стало просто смешным при его приемнике. Привязанность к Александру III даже еврейских магнатов выглядела бы «односторонней», без малейшей встречной приязни. Об отношении к режиму со стороны еврейской интеллигенции и говорить нечего. Следы этого жестокого разочарования можно легко обнаружить у еврейских писателей того времени [АЛДАНОВ (I) С. 53].

Несмотря на «жестокое разочарование», которое подталкивало радикально настроенные группы еврейской молодежи к участию в антиправительственной революционной деятельности, процессы аккультурации евреев не замедлялись, а напротив, набирали все большие и большие обороты. В результате этого:

Разрыв между <���передовым отрядом> российского еврейства, все более интегрировавшимся в русское общество, и основной массой их единоверцев все более увеличивался. Они постепенно даже начинали говорить <���на разных языках> в прямом смысле этого слова.

В 1897 г. 5 054 300 (96,90%) российских евреев назвали жаргон, т. е. идиш, родным языком. Далее шли русский язык – 67 063 (1,28%), польский – 47 060 (0,90%) и немецкий – 22 782 (0,44%). При этом по-русски умели читать <���несколько менее половины (45%) взрослых евреев мужского пола> и четверть женского. По знанию <���русской грамоты> евреи занимали одно из первых мест среди народов России; они отставали от немцев, но опережали русских.

<���…>

Дети еврейской элиты ходили в русские гимназии, учились в русских университетах, постепенно они становились людьми русской культуры. Не для всех это означало разрыв с еврейством. Так, <���близкий по жизни Алданову> Алексей Гольденвейзер, сын известного киевского адвоката А. С. Гольденвейзера, учился в престижной Киевской Первой гимназии вместе с будущим профессором богословия В.Н. Ильиным, сыном философа и публициста кн. Е.Н. Трубецкого – Сергеем и будущим министром иностранных дел петлюровского правительства А.Я. Шульгиным. Впоследствии, став, как и его отец, адвокатом, Гольденвейзер-младший принимал активное участие в <���еврейской политике> в Киеве; он, конечно, понимал язык еврейской <���улицы>, но, по его собственному признанию, идиш был для него <���малознакомым> языком [БУДНИЦКИЙ (I). С. 2–43].