Марина Михайлова - Эстетика классического текста

Кубрякова Е. С. О тексте и критериях его определения // Текст. Структура и семантика. Т. 1. М., 2001. С. 74.

Там же. С. 73.

Гаспаров М. Л. Устная речь как семиотический объект // Семантика номинации и семиотика устной речи. Тарту, 1978. С. 70.

Эко У. От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст. Отрывки из публичной лекции Умберто Эко на экономическом факультете МГУ 20 мая 1998. // Philosophy, ru: Философский портал. Библиотека. URL: http://www.philosophy.ru/library/есо/ internet.html (дата обращения: 27.07.2009).

В лингвистике живо обсуждается вопрос о том, может ли текст состоять из одного слова. Являются ли текстами сообщения типа «Гастроном» или «Осень»? По-видимому, разумно будет держаться той точки зрения, что эти сообщения могут выступать и как чистые номинации, и как тексты. Последнее возможно тогда, когда в сознании автора и адресата данное выражение находится в отношениях синонимии с более развернутыми языковыми сообщениями, обладающими бесспорными признаками текста. Скажем, если некто едет в троллейбусе и его взор скользит по надписям: «Аптека», «Гастроном», «Сбербанк», он имеет дело с номинациями. Если же некто с двумя друзьями уже давно и безуспешно бродит по улицам в поисках места, где им продадут что-нибудь живительное, и наконец перед ними вдруг возникает волшебное слово, и кто-то радостно выдыхает: «Гастроном!», данное сообщение является текстом.

Аналитический обзор литературных теорий последнего времени, трактующих вопрос, см.: Компаньон А. Указ. соч. С. 33–54.

Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 2001. С. 23.

Аверинцев С. С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996. С. 146.

Аверинцев С. С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» // Там же. С. 27.

Там же. С. 31.

Гадамер Г. Г. Философия и поэзия // Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 118.

А. Компаньон удачно использует для выражения этого признака метафору прозрачности: «При обыденном использовании речь стремится быть забытой, как только ее поняли (она транзитивна, неощутима), тогда как при литературном использовании культивируют ее непрозрачность (она нетранзитивна, ощутима)» {Компаньон А. Указ. соч. С. 46).

Гадамер Г. Г. Философия и поэзия. С. 117.

Гадамер Г. Г. Философия и литература // Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. С.142.

Там же. С. 135.

Бахтин М. М. Проблема текста // Бахтин М. М. Собр. соч. В 7 т. М., 1997–2003. Т. 5.М., 1997. С 308–309.

Лотман Ю. М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.

Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста: Структура стиха. Л., 1972. С. 24–25.

Лотман Ю. М. Лекции по структуральной поэтике // Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. С. 213.

Изер В. Акт чтения: Теория эстетического действия. Цит. по: Компаньон А. Указ, соч. С. 175.

Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989. С. 413.

Рикер П. Время и рассказ. М.; СПб., 1999.

Античные свидетельства о жизни и творчестве Софокла // Софокл. Драмы. М., 1990. С. 449.

Библиотеку, как и руководство Ликеем, Аристотель завещал своему ученику Теофрасту. Затем у наследников Теофраста ее выкупил царь Птолемей Филадельф по просьбе Деметрия Фалерского, создателя Мусейона и Библиотеки в Александрии.

Каллимах (310–240 до Р. X.) составил «Таблицы тех, кто проявил себя во всех видах литературы, и того, что они написали». Этот труд в 120 книг представлял собой не только развернутый систематический каталог Александрийской библиотеки, но и свод всей греческой литературы, где были приведены краткие биографии писателей и список их произведений с указанием объема.

Аристофан Византийский (ок. 257–180 до Р. X.) издавал, комментировал и исследовал Гомера, Гесиода, Пиндара, Аристофана и трагических поэтов.

Сохраняя для настоящего и будущих поколений полиса тексты трагедий, Ликург Афинский доказал, что власть может быть инстанцией заботы о духовном состоянии народа. Трудно воспринимать трагедию с ее огромным освобождающим потенциалом как инструмент конформирования сознания, а потому логичнее предположить, что Ликург сознавал ценность метафизического, эстетического и нравственного опыта трагедии и хотел сделать его общим достоянием. Впрочем, ничто не помешает при желании интерпретировать его действия как проявление репрессивных механизмов власти, хотя все, что нам известно о Ликурге, свидетельствует, что он был очень достойный человек и честно служил афинскому народу.

Не случайно первым объектом канонизации стали тексты великих трагических поэтов. Трагедия, машина катарсиса, была одним из важнейших освобождающих религиозно-этических событий, поэтому сохранение текстов является не только культурным актом, но и священным действием.

«Поэтому теперь идите, а когда у вас будет досуг, разузнайте, не сказал ли quadriga (квадрига) или harenae (пески) хотя бы кто-нибудь из древней когорты ораторов или поэтов, то есть какой-нибудь образцовый и хороший писатель, а не пролетарий» (Геллий А. Аттические ночи. Книги XI–XX. СПб., 2008. С. 358).

Аверинцев С. С. Авторство и авторитет // Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. С. 76.

Савельева И. М., Полетаев А. В. Классическое наследие. М., 2010. С. 9.

См.: Бибикин В. В. Новый Ренессанс. М., 1998.

Первый словарь Французской Академии (1694), в подготовке которого участвовали Н. Буало, П. Корнель, Ж. Лафонтен, Ж. Расин, определяет классика как «древнего весьма ценимого писателя, признанного авторитетом в предмете, о котором он судит».

«Полное и правдивое известие о разразившейся в прошлую пятницу битве древних и новых книг в Сент-Джеймсской библиотеке», 1704.

Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. С. 441.

Интересно, что Гегель понимал античную классику именно как искусство по преимуществу, наиболее полное выражение идеи искусства, возможное в истории – то есть как раз как характерное и типичное.