Сергей Глезеров - Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы

Публике обещали полеты аэропланов «Фарман и Блерио» с препятствиями, метание бомб с аэроплана, «эволюцию в воздухе» и точные спуски, а также полеты авиаторов с пассажирами. Каждого трехсотого посетителя и тех, на кого выпадет жребий, обещали прокатить на самолете бесплатно. «Сегодня весь спортивный Петербург соберется на Семеновский беговой ипподром», – сообщали 27 мая 1912 г., в день праздника, рекламные объявления на страницах питерских газет. Весь сбор от устраиваемого спортивного праздника на Семеновском ипподроме, как обещал Петров, должен был поступить в пользу Уточкина – на приобретение ему аэроплана «Ньюпор».

Публика, купившаяся на рекламу, в назначенный час до отказа заполнила трибуны Семеновского ипподрома. Однако, как стало вскоре выясняться, обещания Петрова оказались обманом. «Боже, какой это был балаган! – возмущался на следующий день репортер «Петербургского листка». – Казалось, все это происходит не в столице, а где-то в маленьком захолустном городишке». Жалкое впечатление производил потрепанный и невзрачный аэроплан Уточкина «Фарман». Обещанное «цветочное корсо велосипедистов» также представляло собой явный суррогат: его представлял один дамский велосипед с огромной шляпой в виде зонтика. Не показали зрителям и запланированного состязания Уточкина на скаковой лошади с мотоциклеткой. Устроители праздника ссылались на погоду, якобы она спутала все карты.

Однако публика терпеливо сносила все эти «издевательства», надеясь все-таки дождаться «гвоздя» программы – соревнования между аэропланом и наземными видами передвижения. Наконец, сигнал был дан. Рядом с самолетом разместились автомобиль, мотоциклетка и лошадь с седоком. Загудел мотор аэроплана, «стальная птица» побежала, быстро поднялась вверх, но тут же, едва не задев мачты, грузно села на траву. «Не могу летать, – заявил выбравшийся из аэроплана весьма сконфуженный Уточкин. – Аппарат тяжелый, да и повернуться негде». Без аэроплана обещанное состязание теряло смысл. Уточкин сделал еще одну попытку подняться в воздух, но снова неудачно. Этим праздник и ограничился.

Брать на борт пассажиров, как было заявлено в рекламе, Уточкин категорически отказался, заявив, что сегодня это очень опасно. Публика возмущенно загудела, а какая-то впечатлительная барышня, которая специально приехала в Петербург ради этого спортивного праздника, дававшего возможность побывать в воздухе с ее кумиром Уточкиным, и назавтра должна уже была возвращаться домой в провинцию, забилась в рыданиях. Публика готова была взорваться. Зрители стали догадываться, что они стали жертвой грандиозного надувательства. В толпе раздались свист и негодующие крики: «Это издевательство! Безобразие! Кто устроитель? Подать сюда Петрова! Он забрал все деньги и уехал!»

Наиболее активные представители публики требовали немедленно составить протокол и обещали не уходить с ипподрома, пока не будет оформлен документ и опечатана касса. Полиция пыталась успокоить людей, однако написание протокола ни к чему не привело: деньги зрителям не вернули. В следующие дни газеты довольно скупо отозвались о происходившем на Семеновском ипподроме: одни назвали разыгравшееся действо «позорищем», другие просто сделали вид, что ничего не произошло…

Спортивная жизнь – уникальная часть общественной жизни, как в капле воды отражавшая различные процессы и явления. К примеру, даже в спорте ярко проявлялась ориентация на иностранные модели: так, гимнастические системы пришли в Россию из Германии и Швеции, а «сокольство» – из Чехии. В исключительных исторических условиях спортивные события приобретают особый характер. И хотя в своей книге мы ограничиваемся только началом XX в., нельзя не привести яркий пример: знаменитый «блокадный» футбольный матч, сыгранный летом 1942 г. в осажденном Ленинграде, имел огромное моральное значение для горожан и для всей страны. Он стал символом стойкости ленинградцев, несгибаемости воли и духа, знаком неминуемой победы над врагом.

Спорт невозможно рассматривать обособленно, сам по себе. Это утверждение верно по отношению и к прошлым временам, и к дню сегодняшнему. Как известно, спорт находится в тесной взаимосвязи с физической культурой. Этот термин появился в конце XIX в. в Англии в пору бурного становления спорта, но не нашел широкого употребления на Западе и со временем практически исчез там из обихода. А в России, наоборот, термин «физическая культура», вошедший в употребление с начала XX в., после 1917 г. получил признание в государственных инстанциях и прочно вошел в научный и практический лексикон.

Многие виды спорта находятся на грани с искусством. Причем речь идет не о зрелищной стороне дела, а о том, что некоторые виды спорта – художественная гимнастика, вольные гимнастические упражнения, фигурное катание и т. д. – являются средством выражения чувств, переживаний, настроений.

Характерно и то, что в начале XX в. спорт являлся одной из областей жизни, где дамы имели возможность проявить «эмансипацию» и продемонстрировать женское равноправие, которого в ту пору так добивались.

Практика показала, что спортивная жизнь очень часто переплетается с политикой. К сожалению, приходится признать правоту советских теоретиков спорта, доказывавших, что «буржуазная» концепция «чистого спорта» является ложной. Увы, исторический опыт показывает, что это действительно так: спорт – вовсе не «вне политики». Это можно наглядно видеть на примере дореволюционной и Советской России.

До революции, когда спорт являлся занятием отдельных индивидуумов, по своей воле объединявшихся в различные общества и объединения, никакой государственной «принудиловки» не было и быть не могло. Тем не менее уже в начале 1910-х гг., когда спорт стал приобретать все больший размах, делались первые попытки поставить спорт на службу государству. Это ярко выразилось в поощрении властями «потешного войска». А в 1913 г. впервые в истории России появилась специальная должность – «заведывающий физическим развитием и спортом в России», которую занял генерал-майор Владимир Николаевич Воейков.

Сделать спорт делом государственным царские правители просто не успели. Зато уж новые, большевистские власти необычайно преуспели в том, чтобы поставить спорт и физическую культуру на службу новой власти и ее задачам. «Октябрьская революция, наряду с другими реформами, выдвинула вопрос и о физической культуре, которая с 1917 г. стала служить государственным целям, – отмечал в 1923 г. на страницах «Красной газеты» известный петроградский журналист Федор Бугровский. – Спорт в Советской России, при содействии органов Всевобуча, получил всенародный характер и способствовал поднятию боеспособности Красной Армии».