Константин Крылов - Нет времени

По тем же причинам воздержусь и от отдельных охов и ахов по поводу отдельных же сцен и персонажей. Всё, что будет сказано ниже, будет относиться ко всему фильму в целом. Как если бы мы положили плёнку на верстак и стали потихонечку протирать её растворителем, осторожно снимая слой за слоем.

Итак, приступим.

Что такое «хорошее кино»? Если коротко — кино, которое признало таковым большинство киноведам и кинокритикам. Мнение этой гильдии не настолько субъективно и произвольно, как может показаться нам, простым обывателям. Хотя бы потому, что профессиональный кинокритик — это человек, отсмотревший не менее трёхсот фильмов (отобранных предыдущим поколением киноведов и кинокритиков), знающий специфику режиссёрской, актёрской и операторской работы и осведомлённый о внутренней кухне современного киномира. Кроме того, они все друг друга недолюбливают. И уж если хотя бы половина этой пресыщенной публики признаёт нечто шедевром, значит, так оно и есть. Обратное, кстати, неверно: любой профи запросто низведёт и окурощает хорошую картину просто потому, что надо же, наконец, кого-нибудь курощать, а то уважать перестанут. Плюс к тому пристрастия, предрассудки, личные и общие идиосинкразии и похмельный синдром. Можно ещё послушать друзей, знакомых и прочих самодеятельных критиков.

Однако ж. Даже если вы журнал «Кино» в руки не берёте, кинообзорам в гламурных журналах не доверяете в принципе (и правильно, ибо туда профессионалы не пишут), знакомым тоже, но притом хотите самостоятельно пробить какую-нибудь фильму на предмет качества, то есть один секретный способ.

Нужно немногое: кассета с фильмом, какое-нибудь воспроизводящее устройство, советский чёрно-белый телевизор «Темп» (а ещё лучше — «Рубин» со сбитой цветонастройкой) и советский же пенсионер с высшим техническим образованием. Пенсионер сажается перед телевизором. Если фильм просмотрен подопытным до конца без засыпания на стуле или попыток переключиться на новости, то, значит, это действительно хорошее кино: его интересно смотреть даже без цвето-звуковых выкрутасов, звука «долби» и тонких намёков на сиюминутные обстоятельства, к тому же не слишком затянут.

Впрочем, если у вас есть сколько-нибудь воображения, можно обойтись и без телевизора. Попробуйте вычесть в уме все вышеперечисленные навороты, выбросить все шуточки и подколки, относящиеся к последнему году-двум (особенно политические), и перестаньте подсчитывать, во что обошлись спецэффекты. И уж тогда выносите приговор.

Это, однако, ещё не всё. Оценивать качество фильма можно и нужно, отвлекаясь от его красочной упаковки. Однако, не надо думать, что она неважна. Поэтому тест следует продолжить. А именно — после реального или воображаемого теста при помощи телевизора «Темп» следует ещё раз посмотреть кино в хорошем кинотеатре на полном экране со звуком «долби» и всеми полагающимися к нему прибамбасами. Если впечатление останется примерно таким же, как от ч/б моно, то, значит, все фейерверки, спецэффекты и прочие недешёвые фигли-мигли накручены совершенно зря. То есть фильма всё-таки фиговенькая.

Если же все эти погремушки и в самом деле работают (то есть радуют и восхищают), значит, кино и впрямь хорошо снято. Ибо умение обходиться без лишнего всё-таки не так важно, как умение пользоваться избыточным.

И, наконец, последняя проверка, самая крутая. Захочется ли вам пересматривать этот фильм? Если да, захотелось, и вы пошли в кинотеатр или купили DVD, то, значит, на него можно смело ставить знак качества. «Оно и вправду».

Так вот, «на мой глаз» дело обстоит так. Если «Ночной Дозор» такую проверку не выдерживал, то «Дневной» — да, тянет. Это интересная история, рассказанная и показанная так, как надо — то есть «хочется знать, что будет дальше». Темп выдержан. Актёрская игра не гениальна, но сюжетную задачу вытягивает. Мелкая и крупная кинобижутерия, начиная от шуточек и кончая компьютерной графикой, повешена в нужных местах, смотрится уместно и украшает зрелище. Желание пересмотреть — хотя бы для того, чтобы доесть глазами быстро промелькнувшее, дослушать забавное и заметить проходное — возникает у немалого числа сходивших, включая меня.

Ну, конечно, придраться очень даже есть к чему, и придерутся, но это будут именно что придирки, пусть даже и обоснованные. Оставим же их записным журилам. Неудачи обсуждать скучно: во всём их унылом разнообразии они слишком похожи друг на друга. Всякая же удача хороша по-своему, а в данном случае удача налицо.

Теперь немного порассуждаем о кое-каких технических подробностях: они в данном случае небезынтересны.

Есть такое выражение: «фильм хорошо снят». Обычно имеется в виду «операторская работа» плюс понятливый режиссёр, который много поставил на эту сторону дела. «Хорошо снять» при этом можно по-разному и в разном смысле: у того планы, у этого освещение, а вот у такому-то перцу попалась такенная натура, что ничего не надо, только камеру не уронить бы от счастья. И т. д. — впрочем, тут уже разговоры для мастеров и тонких ценителей, а это не наш уровень.

Каждый раз, глядючи (нет, слово не подходит — просматривая ) голливудщину, я обращал внимание на одну особенность ихней синемы. А именно: даже в среднепаршивом боевичке категории «бе», снятом бюджетно и без закидонов, все вещи в кадре выглядят как будто намазанные специальным гламурным маслом для глаз. Слой этого масла бывает разной толщины, но он есть всегда. В российских же фильмах — даже там, где отчаянно старались снимать красиво, и даже получалось красиво — этого глазного масла никогда не хватало: в самом лучшем случае имелась тоненькая плёночка, сквозь которую просвечивал серенький столовский хлебушек. Повторяю, это не имеет отношения к красоте как таковой: иногда глазное масло даже раздражает, особенно когда режиссёр пытается показать что-нибудь страшное и отвратительное. И тем не менее, даже ужасающие жвалы какого-нибудь «чужого», источающие зелёную соплевидную слизь, и на тех лежит всё тот же отблеск.

В своё время я никак не мог понять, что это за маргарин такой и где его выпускают. Понятно, что дело было не в качестве плёнки и не в операторской работе как таковой, хотя и это тоже важно. Скорее, впечатление было такое, будто нам показывают некую более качественную реальность, чем наша. Мир, где море синее, бананы желтее, доски ровнее, сиськи круглее, и каждый малюсенький гвоздик вкусно посверкивает правильно вбитой шляпкой. Или — если точнее — мир накрашенный, намакияженный, как лицо гламурной красотки. Которое, признаемся уж честно, бьёт как хочет «природно красивое», но без помады и теней, личико деревенской простушки.