Дэвид Гребер - Бредовая работа. Трактат о распространении бессмысленного труда

Читатель, может быть, заметил определенную двусмысленность в моем изначальном определении, согласно которому бредовая работа включает в себя обязанности, которые работник считает «бессмысленными, ненужными или даже вредными». Однако, разумеется, работа, которая не имеет заметных последствий, и работа, которая имеет вредные последствия, – это не одно и то же. Большинство читателей согласятся, что наемный убийца приносит в целом больше вреда, чем пользы; но можем ли мы назвать работу киллера бредовой? Это звучит как-то неправильно.

Как учил Сократ, когда такое случается – когда наши собственные определения приводят к результату, который интуитивно кажется нам неправильным, – это происходит потому, что мы сами не знаем о своих подлинных воззрениях. (Поэтому Сократ считал истинным предназначением философов говорить людям о том, о чем они уже знают, но еще не понимают, что они это знают. Можно сказать, что антропологи – в том числе я – занимаются чем-то похожим.) Словосочетание «бредовая работа» находит отклик у многих людей. Оно по какой-то причине что-то для них значит. Это означает, что в их головах хотя бы на каком-то интуитивном уровне есть критерии, позволяющие сказать: «Ну до чего бредовая была работа» или «Да, та работа была так себе, но не то чтобы прямо бредовая». Многие люди, занятые вредной работой, чувствуют, что эта фраза к ним подходит, а другие ясно чувствуют, что это не про них. Лучший способ выяснить, каковы же эти критерии, – рассмотреть пограничные случаи.

Итак, почему нам кажется, что про наемного убийцу нельзя сказать, что у него бредовая работа? [11] Должен заметить, что я здесь опираюсь скорее на то, как киллеры представлены в популярной культуре, а не на этнографические и социологические исследования реальных киллеров.

Наверное, причин много, но одна из них заключается в том, что киллер (в отличие от, скажем, валютного спекулянта или исследователя рынка какого-нибудь бренда) вряд ли будет делать ложные заявления. Конечно, мафиози обычно утверждает, что он всего лишь «бизнесмен». Но если уж он признается, чем он на самом деле занимается, то он обычно вполне честен по поводу того, что он делает. Он вряд ли станет делать вид, что его работа каким-либо образом благотворна для общества, даже в той степени, в какой он будет настаивать, что она вносит вклад в успех команды, предоставляющей «полезные» товары или услуги (наркотики, проституцию и так далее), – а если и станет, то не всерьез.

Теперь мы можем доработать наше определение. Бредовая работа – это не просто работа, которая бесполезна или вредна; обычно она также включает в себя некий элемент притворства или обмана. Работнику надо делать вид, будто его работа существует не просто так, даже если он втайне сам в это не верит. Между притворством и реальностью должен быть некий зазор. (Это обосновано и с точки зрения этимологии [12] Интересно, что bull – не сокращение от bullshit , а наоборот, слово bullshit возникло в ХХ веке от слова bull . Изначально это слово происходит от французского bole – «обман, мошенничество». Само слово bullshit впервые появилось в неопубликованной поэме Т. С. Элиота. Bollocks (ерунда) – тоже производное от bole . : в конце концов, в английском языке «bullshitting» – это форма нечестности [13] Я бы сказал «ложь», но философу Гарри Франкфурту (см.: Frankfurt G. On Bullshit. Princeton, 2005) принадлежит известное утверждение, что bullshitting – это совсем не то же самое, что ложь. Разница примерно такая же, как и между убийством и непреднамеренным убийством: одно – намеренный обман, второе – беспечное пренебрежение правдой. Не уверен, что это разграничение хорошо работает в данном контексте, но не думаю, что имеет смысл углубляться в эту дискуссию. .)

Сделаем теперь вторую попытку:

Предварительное определение – 2: бредовая работа – это настолько бессмысленная, ненужная или вредная форма занятости, что даже сам работник не может оправдать ее существование, хотя он чувствует необходимость притворяться, что это не так.

Конечно, есть и другая причина, почему труд киллера – не бредовая работа. Сам наемный убийца не убежден в том, что его работа не должна существовать. Большинство мафиози считают, что продолжают древнюю и благородную традицию, которая ценна сама по себе, вне зависимости от того, вносит ли она вклад в общее благо. Поэтому, кстати, и «феодальный сюзерен» – это также не бредовая должность. Короли, графы, императоры, паши, эмиры, сквайры, заминдары, лендлорды и им подобные могут, пожалуй, быть бесполезными людьми. Многие утверждают (и я склонен с этим согласиться), что они играют пагубную роль в человеческих отношениях. Но они сами так не считают. Если только король не является тайным марксистом или республиканцем, можно с уверенностью сказать, что «король» – не бредовая должность.

Это важно иметь в виду, потому что большинство людей, которые причиняют миру основной вред, об этом даже не подозревают. Или же они дают себя убедить бесконечной свите из проплаченных прихвостней и подхалимов, которые неизбежно собираются вокруг них с историями о том, почему они и вправду делают все хорошо (сегодня их иногда называют мозговыми центрами (think tanks)). Это касается как директоров инвестиционных банков, занятых финансовыми спекуляциями, так и военных лидеров в странах вроде Северной Кореи или Азербайджана. Мафиозные семьи – не характерный пример, возможно, потому, что они особо и не претендуют на полезность, ведь, в конечном счете, они просто миниатюрная и незаконная разновидность той же самой феодальной традиции: изначально они играли роль силового ресурса для местных сицилийских землевладельцев, но со временем стали действовать самостоятельно [14] Для того чтобы понять, в чем заключаются такие феодальные отношения, вспомните фамилию Корлеоне. Так звали выдуманный мафиозный клан в романе Марио Пьюзо «Крестный отец» и в его экранизации Фрэнсисом Фордом Копполой, но на самом деле это название городка в Сицилии, откуда родом множество мафиози. На итальянском это слово означает «львиное сердце». Скорее всего, это связано с тем, что норманны, которые завоевали Англию в 1066 году, до этого также захватили арабскую Сицилию и переняли многие элементы управления у арабов. Вспомните: в историях о Робине Гуде главный злодей – это шериф Ноттингема, а король, который всегда где-то далеко в крестовых походах, – Ричард Львиное Сердце. «Шериф» – англизированная версия арабского слова «шариф», и это как раз одна из должностей, позаимствованных из административного управления Сицилии. Вопрос о том, существует ли прямая связь между Корлеоне и британским королем, открыт, но что-то общее у них явно есть. Так что, хотя и косвенно, герой Марлона Брандо в «Крестном отце» обязан своим именем Ричарду Львиное Сердце. .